В этот момент позади гулко ухнула танковая пушка. И почти сразу же – еще одна, судя по звуку, поменьше калибром. И еще выстрел, теперь снова из орудия «тридцатьчетверки». Взрывов слышно не было – стреляли бронебойными.
Гудериан оглянулся, останавливаясь, но, наткнувшись на бешеный взгляд большевистского танкиста, торопливо отвернулся: злить конвоира определенно не следовало. Ничего, о том, что он попал в плен, уже знают, значит, скоро подойдет помощь! Конечно, отправлять следом танки – об этом он узнал из переговоров экипажа между собой – было не слишком разумно, но у командования «4. Panzerdivision», видимо, просто не имелось иного выхода: не каждый день в плен попадает целый командующий армией! Впрочем, это и неважно, наверняка на поиски уже брошено несколько разведгрупп. Главное, чтобы они успели выйти на след, прежде чем русские доведут его до линии фронта. Поскольку иначе выйдет даже не tvoju mat, а самый настоящий pizdec…
* * *
Угловатый силуэт вражеского танка неторопливо вполз в поле прицела. Лейтенант Серышев прикинул дистанцию – не больше четырех сотен метров, отлично – и подвел марку под срез башни. Главное, не торопиться, поскольку этого нужно спалить с первого, максимум второго выстрела, тогда дорога окажется наглухо запечатанной. Могут, конечно, попытаться обойти, но вряд ли. Следом идет легкая «Прага», у которой просто не хватит силенок повалить растущие вдоль обочин деревья, расчищая себе путь.
Проехав еще несколько метров, немецкий танк неожиданно остановился. Торчащий в командирском люке фриц поднес к лицу бинокль. Все, заметил. Стрелять? Нет, пока рановато…
Несколько секунд немец рассматривал «тридцатьчетверку», затем полез внутрь. С треть минуты ничего не происходило, затем легкий танк неожиданно довернул вправо, с ходу врубившись в густые заросли. Дернулась, взмахнув кроной и опрокидываясь под натиском брони, молодая сосенка. Ага, понятно: машины у немчуры в основном радиофицированы, значит, командир головного панцера все-таки распорядился попробовать обойти засаду лесом. Ну и дурак, коль так, не пробиться легкачу, застрянет, как пить дать. Все, вот теперь пора, незачем и дальше тянуть.
Сапог лейтенанта опустился на педаль спуска, и «Т-34» выстрелил. Промазать Василий не боялся: с такой дистанции и в неподвижную мишень не промахиваются. Подсвеченный донным трассером бронебойный вошел, куда и предполагалось, между смотровым прибором мехвода и пулеметом. Пробил – не пробил? Похоже, пробил: из незадраенного командирского люка пыхнуло сизым дымком, однако боекомплект не взорвался. Да и хрен с ним.
– Готово, – отрапортовал Анисимов, выкидывая наружу стреляную гильзу.
– Понял. – Довернув башню на несколько градусов, Серышев заработал маховичками, наводясь на полускрытый кустарником «Pz. 38», который таки забуксовал, тщетно пытаясь съехать с поваленного дерева, на ствол которого наполз брюхом.
Бум! – противник выстрелил первым, похоже, целясь по ходовой. «Тридцатьчетверка» едва заметно дернулась – фашистский наводчик ухитрился попасть, правда, не совсем туда, куда целил. Тридцатисемимиллиметровый снаряд сорвал смятый вчерашним тараном брызговик надгусеничной полки и, звонко щелкнув по броне, ушел в рикошет.
Ба-бах! – выпущенная в ответ болванка словно фанеру прошила пятнадцатимиллиметровый борт; многочисленные сколы хрупкой чешской брони и сорванные со своих мест крепежные болты мгновенно убили заряжающего и наводчика, а командиру танка оторвало обе ноги. Единственным, кто практически не пострадал, получив в спину всего два случайных осколка, оказался механик-водитель. Однако выбраться из обреченной машины ему не позволил вспыхнувший бензин из перебитого топливопровода.
И в этот момент неожиданно выстрелил вроде бы подбитый «Pz. IV». Кургузый обрубок пушки окутался дымом, и «тридцатьчетверка» снова дернулась, на сей раз куда сильнее. Немецкий снаряд разорвал левую гусеницу, своротив направляющее колесо и повредив первый опорный каток.
«Ходовую бьют, чтобы мы никуда, значит, не делись, – зло подумал лейтенант, слизывая кровь с прокушенной в момент рывка губы. – Не знают, суки, что мы и так никуда не собираемся. А ты, гад, живучий. Ничего, сейчас исправим».
– Готово, – лязгнул затвором Анисимов.
И Василий, аккуратно наведя прицельную марку в лоб вражеского панцера, выстрелил еще раз. На этот раз «четверке» хватило. Войдя буквально в нескольких сантиметрах от места прошлого попадания, бронебойный ударил в боеукладку, поставив финальную точку в жизни несостоявшегося кавалера Рыцарского креста обер-лейтенанта Гюнтера Леманна и двоих его товарищей. Внутренний взрыв оказался не особенно мощным, видимо, рванули не все унитары разом, но экипажу это ничем помочь не могло. А убитым еще первым снарядом механику-водителю и радисту и без того уже давно было все равно.
– Ну чего там, командир? – перезарядив пушку и выбросив наружу отстрелянные гильзы, осведомился башнер. – Спалили гадов?
– Двоих сожгли, – подтвердил лейтенант. – Сколько еще осталось, не вижу, дорога больно узкая. Но кто-то точно остался.
– Может, разведать? – предложил Анисимов. – Пробегусь по лесу, они ж без пехоты, некому прикрывать, кто меня заметит?
– Сиди уж, Степа, разбегался один, – буркнул Серышев. – Возьми, вон, лучше противогазную сумку да дисков пулеметных туда напихай, сколько влезет. А во вторую гранаты уложи. Как уходить станем, с собой прихватим.
– А курсовой пулемет? Снимать?
– Погодим пока, мало ли что. Успеешь.
– Командир, а с машиной как? – возясь с дисками к ДТ, деловито осведомился товарищ. – Неужто так фрицу и оставим?
– Угу, вот прямо счас, разбежались! – зло отрезал Василий, погладив ладонью выкрашенную белой краской шершавую поверхность брони и непроизвольно сглотнув. – Взорвем, понятно! Так что две-три гранаты оставь, как уходить будем, боеукладку заминируем. Заберутся, сволочи, внутрь, да и подорвутся…
Если честно, лейтенант Серышев с трудом представлял, как именно можно заминировать танк, но не сознаваться же в этом подчиненному? Эх, был бы рядом многоопытный Витька Цыганков, он бы точно знал как! Ладно, если запихать гранаты под унитары, а потом осторожненько вытянуть чеки, наверное, получится. Полезет немчура внутрь своего генерала искать, зацепят за ближайший патрон, с места сдвинут – рычаг и отскочит. А дальше уж понятно, так ахнет, что никто живым не уйдет. Ну, теоретически, понятно… Тут главное, самому не подорваться, когда станет кольца выдергивать…
Немцы же меж тем пришли к какому-то решению. Подбитая «четверка» неожиданно дернулась и неровными рывками поползла назад. Пару секунд Серышев не мог понять, что происходит, затем допер: ну да, все верно. Объехать взорвавшуюся, но отчего-то так и не загоревшуюся машину у противника никак не выйдет: один, вон, уже попробовал – так полыхает, что любо-дорого. Но вот ежели оттащить танк метров на полста назад, где, как он запомнил, придорожные деревья росли пореже, можно попытаться обойти по обочине, особенно если сначала повалить несколько мешающих движению сосен…
