О… Господи.
— Это произошло недавно, так?
— Да.
— Ты… любишь ее?
Он нахмурился и посмотрел на нее.
— Господи, нет. Я ведь даже не знаю ее — о, черт, звучит еще хуже, не так ли?
— Ты взял ее в свою постель? Спал с ней после? — Какого черта она все это спрашивает? Будто втыкает столовый нож прямо в рану.
— Нет, это было в клубе.
Что-то, похожее на шок, пробежало по ее лицу, и он снова выругался.
— Марисса, моя жизнь — не прекрасна. То, каким ты меня знаешь, зависающим с Братством, одетым в модные шмотки… я не жил так раньше. И это не то, кем я являюсь сейчас.
— Тогда кто ты?
— Не тот, кого ты знала раньше. Даже будь я вампиром, наши дороги никогда бы не пересеклись. Я из синих воротничков. — Поймав ее непонимающий взгляд, он добавил: — Низший класс.
Его тон был спокоен, словно он рассуждал о весе или росте.
— Я не думаю о тебе, как о низшем классе, Бутч.
— Как я сказал, ты плохо меня знаешь.
— Когда я лежу так близко к тебе, вдыхаю твой запах, слышу твой голос, я знаю все, что должна. — Она оглядела его. — Ты — мужчина, с которым я хочу быть связанной. Вот кто ты.
Его кожа тот час же испустила тяжелый, пряный аромат, который вампиры называют связующим запахом. Глубоко втянув воздух, она нашла силы для ответа.
Трясущимися пальцами она приступила к маленькой пуговице на корсаже.
Он взял обе ее руки своей.
— Не заставляй себя, Марисса. Есть вещи, которые я хочу от тебя, но я не тороплюсь.
— Но я хочу. Я хочу быть с тобой. — Она оттолкнула его и начала расстегивать пуговицы, но не зашла недалеко, потому что слишком сильно дрожала. — Похоже, это придется сделать тебе.
Его дыхание перешло в эротичное шипение.
— Ты уверена?
— Да.
Когда он заколебался, она кивнула на корсаж.
— Пожалуйста. Сними его с меня.
Неторопливо, шаг за шагом, он расстегнул каждую из жемчужных пуговиц уверенными движениями израненных пальцев. Платье постепенно раскрывалось, без корсета под низом, ее обнаженная кожа открылась в V-образном вырезе.
Когда он расстегнул последнюю пуговку, все ее тело задрожало.
— Марисса, ты волнуешься из-за этого.
— Я просто… ни один мужчина не видел меня раньше.
Бутч застыл.
— Ты все еще…
— Нетронута. — Произнесла она, ненавидя само это слово.
Сейчас задрожало уже его тело, и тяжелый аромат стал еще сильнее.
— Это не имело бы значение, если бы ты не была нетронутой. Я хочу, чтобы ты знала это.
Она слегка улыбнулась.
— Я знаю. А сейчас ты… — Когда его руки поднялись, она прошептала: — Просто будь нежен, хорошо?
Бутч нахмурился.
— Мне понравится то, что я увижу, ведь это ты. — Когда она не посмотрела ему в глаза, он наклонился вперед. — Марисса, для меня ты так прекрасна.
Она не могла больше ждать, и, схватив корсаж, обнажила грудь. Закрывая глаза, она обнаружила, что не может дышать.
— Марисса. Ты прекрасна.
Собравшись с духом, она подняла веки. Но он не смотрел на то, что она обнажила.
— Но ты еще не посмотрел на меня, так?
— Мне это не нужно.
Слезы собрались в уголках ее глаз.
— Пожалуйста… просто взгляни.
Его взгляд скользнул ниже, и он резко вдохнул сквозь зубы, в комнате раздалось шипение. Черт, она знала, что там что-то не в порядке.
— Господи, ты совершенство. — Он облизнул нижнюю губу. — Можно прикоснуться к тебе?
Ошеломленная, она кивнула, приподняв подбородок, и его рука проскользнула под корсаж, поглаживая ребра, лаская груди, легко, словно дыхание. Ощутив прикосновение, она заволновалась, но вскоре успокоилась. Пока он не потер сосок большим пальцем.
Марисса инстинктивно выгнулась.
— Ты такая… идеальная, — сказал он хриплым голосом. — Ты ослепляешь меня.
Бутч склонил голову, коснулся губами кожи на грудной клетке, прокладывая дорожку из поцелуев к ее груди. Ее сосок съежился, напрягся для… да, для его рта. О… Боже, да… его рот.
Он смотрел в ее глаза, когда захватил кончик ее груди и втянул между губ. Он пососал его мгновение, потом отпустил и подул на блестящую вершину. Марисса почувствовала тепло, зарождающееся между ног.
— Ты как? — спросил он. — Нормально?
— Я не знала…что они так чувствительны.
— Не знала? — Он слегка задел сосок губами. — Конечно, ты уже касалась этого чудесного местечка? Нет? Никогда?
Она не могла четко думать.
— Женщины моего класса… нас учили, что мы не должны… делать таких вещей. Если мы не с супругом и даже тогда…
Боже, о чем они говорят?
— О… хорошо, ведь я здесь, не так ли? — Показался его язык и лизнул сосок. — Да, я здесь. Так что дай мне свою руку, Марисса. — Когда она подала руку, Бутч поцеловал ладонь. — Позволь показать тебе, каково совершенство.
Он взял ее указательный палец в рот и пососал, потом отпустил его и поднес к съежившемуся соску. Он водил кругами вокруг кончика, касаясь его вместе с ее ладошкой.
Она запрокинула голову назад, продолжая смотреть прямо ему в глаза.
— Это так…
— Мягко и напряженно одновременно, да? — Он приблизил губы, накрывая сосок и кончик пальца, окутывая их мягким, ласкающим теплом. — Хорошо?
— Да… Дева славная в Забвении, да.
Рука опустилась на другую грудь и покрутила сосок, затем помассировала выпуклость ниже. Он был таким большим, возвышаясь над ней, больничный халат соскользнул с его широких плеч, массивные руки напряглись, удерживая его над ее телом. Когда он сменил сторону и приступил к другому соску, его темные волосы, мягкие и шелковистые, коснулись кожи.
Потерявшись в страсти и нарастающем возбуждении, Марисса не заметила, как юбки начали сдвигаться… пока не оказались вокруг ее бедер.
Когда она напряглась, Бутч спросил, оторвавшись от ее груди:
— Ты позволишь мне зайти чуть дальше? Если я поклянусь остановиться, когда ты захочешь?
— М-м… да.
Его ладонь скользнула по обнаженному колену, и она дернулась, но когда он вернулся к ее груди, Марисса забыла о страхе. Медленными, ленивыми кругами его рука поднималась все выше и выше, пока не скользнула ей между бедер.
Внезапно она почувствовала, как что-то выплеснулось из нее. Испуганно сжав бедра, она оттолкнула Бутча.
