— Что такое, детка?
Сильно покраснев, она прошептала:
— Я чувствую… странное…
— Где? Здесь внизу? — Он погладил внутреннюю часть бедра.
Когда она кивнула, он улыбнулся лениво и сексуально.
— Серьезно? — Он поцеловал ее, медленно двигаясь. — Хочешь сказать, что это? — Когда она вспыхнула еще больше, его рука продолжила ласки. — Как именно странно?
— Я… — она не могла это вымолвить.
Его рот переместился, прижавшись к ее уху.
— Ты влажная? — Когда она кивнула, в его горле родился глубокий рык. — Влага — это хорошо… влага именно там, где я хочу, чтобы она была.
— Да? Почему?…
Плавным, быстрым движением он коснулся ее трусиков прямо между ногами, и они оба подпрыгнули от этого прикосновения.
— О…Боже, — простонал он, уронив голову на ее плечо. — Ты со мной прямо сейчас. Ты на самом деле со мной, здесь и сейчас.
Его эрекция пульсировала, пока он держал руку на теплой ткани трусиков Мариссы. Он знал, что если отодвинет трусики в сторону, то погрузится прямо в нектар, но не хотел так шокировать ее.
Касаясь пальцами, он тыльной стороной ладони потер вершину ее расщелины, ее наиболее чувствительную часть. Она затаила дыхание, бедра двинулись вперед, следуя его медленному ритму. Это буквально довело его до грани. Силясь сохранить контроль, Бутч передвинул бедра так, чтобы его возбуждение лежало под животом, удерживаемое матрасом.
— Бутч, мне нужно… что-то… я…
— Детка, ты когда-нибудь… — Черт, конечно, она никогда не ласкала себя. Она удивилась, просто потрогав сосок.
— Что?
— Ничего. — Передвинув руку, он погладил ее сквозь трусики, просто лаская пальцами. — Я позабочусь о тебе. Доверься мне, Марисса.
Он целовал ее, посасывая губы, доводя до безумия. А потом скользнул рукой по атласу ее плоти…
— О… черт. — Выдохнул он, надеясь, что она слишком возбуждена, чтобы услышать проклятье.
Она попыталась отпрянуть.
— Что со мной не так?
— Тише, тише. — Бутч удержал Мариссу на месте, обернув свое бедро вокруг ее ног. И только потом забеспокоился, что может кончить… учитывая взрывную пульсацию, пробежавшую по его копью. — Детка, все в порядке. Ты просто…о, Боже, ты там голая. — Он двинул рукой и пальцы скользнули в складки… святые небеса, она была такой мягкой. Такой сладкой. Горячей.
Он затерялся во всей этой влажной плоти, но, сквозь туман в голове, заметил ее смятение.
— У тебя нет волос, — произнес он.
— Это плохо?
Он засмеялся.
— Великолепно. Это возбуждает меня.
Возбуждает? Скорее мучит. Все, чего он желал — это заползти к ней под юбку и ласкать ее, посасывать, поглощать, но это определенно будет чересчур.
Черт, считайте его неандертальцем, но мысль, что он единственный касался ее там, где сейчас находилась его рука, чертовски возбуждала.
— Как ощущения? — спросил он, немного приспособившись.
— Боже… Бутч. — Она неистово выгнулась на кровати, откинув голову назад, и изогнув шею изящной линией.
Его взгляд замкнулся на ее горле, и странный инстинкт осенил его: он хотел укусить ее. И рот открылся, словно приготовившись для укуса.
Выругавшись, он отбросил странный порыв.
— Бутч… я вся горю.
— Я знаю, детка. Я позабочусь об этом. — Захватив грудь ртом, он начал ласкать ее всерьез, подобрав ритм поглаживаний, стараясь остаться снаружи и не напугать ее.
Заведенный, он буквально сотрясался. Трение, ее аромат, прикосновения к ней, все это нарастало в нем, пока он не осознал, что двигается вслед за ней, вдавливая свои бедра в матрас, в темпе движений руки. Он опустил голову на ее грудь, потому что больше не мог ее держать. Он знал, что ему придется остановить этот массаж паха. Нужно уделить внимание Мариссе.
Он посмотрел на нее. Широко раскрытые глаза выражали испуг. Она была уже на грани и начала волноваться.
— Все в порядке, детка, это нормально. — Он не прекращал двигать рукой между ее ног.
— Что со мной происходит?
Коснувшись губами ее уха, он прошептал:
— Ты скоро кончишь. Просто дай себе почувствовать это. Я здесь, я с тобой. Держись за меня.
Ее руки вцепились в его предплечья, ногти впились до крови, и он улыбнулся, думая, что все это слишком идеально.
Ее бедра резко приподнялись.
— Бутч…
— Вот оно. Кончи для меня.
— Я не могу… не могу… — Она замотала головой туда-сюда, попав в ловушку между желаниями тела и тем, что не мог понять разум. Она упустит момент, если он срочно что-нибудь не предпримет.
Даже не думая и не предполагая, что это поможет, он зарылся лицом в ее шею и укусил прямо в яремную вену. И вот к чему это привело. Она выкрикнула его имя и начала содрогаться, бедра дернулись, тело изогнулось по всей длине. С удовольствием, он помог ей вынести толчки оргазма, все время что-то нашептывая — хотя один Бог знал, что он нес.
Марисса успокоилась, и он оторвал голову от ее шеи. Когда он заметил кончики ее клыков между губами, его поразило желание, с которым невозможно было бороться. Он протолкнул язык в ее рот и лизнул острые кончики, чувствуя, как они царапают его плоть. Он хотел их на своей коже… он хотел, чтобы она пила из него, наполнила свой желудок, жила им.
Бутч заставил себя остановиться, и отступление было чертовски тяжелым. Он был напряжен из-за неудовлетворенных желаний, причем не только сексуальных. Ему нужны от нее вещи… вещи, которых он не понимал.
Ее глаза отрылись.
— Я не знала… что это будет так.
— Тебе понравилось?
Одной ее улыбки хватило, чтобы он позабыл свое имя.
— О, да.
Нежно поцеловав Мариссу, он поправил ее юбки и застегнул пуговицы на корсаже, упаковывая дары ее тела. Устроив ее на изгибе своей руки, он расслабился. Она уже проваливалась в сон, и он будет смотреть, как она засыпает. Это казалось таким прекрасным: бодрствовать, пока она отдыхает, приглядывать за ней.
Хотя, не понятно почему, он хотел иметь под рукой оружие.
— Я не могу держать глаза открытыми, — произнесла она.
— Даже не пытайся.
Погладив ее волосы, он подумал, что даже несмотря на то, что в течение ближайших десяти минут его яйца опухнут до небывалых для человека размеров, все в его мире было правильно.
Бутч О’Нил, подумал он, ты нашел свою женщину.
Глава 12
— Он так похож на дедушку. — Джойс О’Нил Рафферти склонилась над детской кроваткой и подоткнула одеяло вокруг своего трехмесячного сына. Споры продолжались с его рождения, и она порядком устала от этого. Ее сын, несомненно, пошел в дедушку.
