— Марисса.
— Хэйверс.
— Ты… хорошо выглядишь.
Довольно вежливо. Но он лишь хотел сказать, что она выглядит по-другому. И он это не одобрял.
— Я в порядке.
— Прошу меня извинить.
И он ушел, не дождавшись ответа — гнев сжал ей горло, но она не позволила гневным словам сорваться с языка. Вместо этого она подошла к кровати и села. Потом взяла ручку маленькой девочки, и попыталась хоть что-то сказать, но звонкий детский голосок раздался первым:
— Мой отец умер, — сказал ребенок. — Мамэн испугана. И нам будет негде спать, если мы уйдем отсюда.
Марисса закрыла глаза, и быстро поблагодарила дорогую Деву-Летописицу: по крайней мере, она знает решение хоть одной из этих проблем.
Она посмотрела на мать.
— Я точно знаю, куда вам пойти. И я вас туда отвезу в ближайшее время.
Мать затрясла головой.
— У нас нет денег.
— Но я могу оплатить аренду, — сказала девочка, держа в руках своего рваного тигра. Она развязала шов на спине, засунула внутрь руку и вынула блюдце желаний.
— Это ведь золото, правда? Так что, это деньги… да?
Марисса глубоко вздохнула, приказав себе не плакать.
— Нет, это мой подарок тебе. И не надо никакой арендной платы. Дом пустой. Нужно, чтобы в нем жили люди.
Она еще раз взглянула на мать.
— Я была бы рада, если вы обе будете жить в нем со мной, когда дом будет готов.
После срыва, Джон наконец вернулся в раздевалку. Он остался абсолютно один. Роф вернулся в главное здание, Лэша увезли в больницу, а другие ребята разошлись по домам.
Что было хорошо. В гробовой тишине, он принимал самый долгий в своей жизни душ: просто стоял под горячими струями, позволяя воде стекать вниз по телу. Которое болело. Ныло.
Боже мой. Неужели он укусил короля? Избил одноклассника?
Джон прислонился спиной к плитке. Несмотря на все струи воды и мыло, что он использовал, ничто не смогло его очистить. Он до сих пор казался удивительно… грязным. Да, стыд и позор заставляют чувствовать себя так, будто ты покрыт поросячьим дерьмом.
С проклятьями он посмотрел вниз: на тощие мышцы груди, провал живота, выпирающие кости бедер, взглядом скользнул мимо вялого члена к маленьким ступням. Затем по плитам к стоку канализации, куда стекала вместе с водой кровь Лэша.
Он понимал, что мог убить парня. Он абсолютно потерял контроль.
— Джон?
Он вскинул голову. На входе в душевую стоял Зейдист, его лицо было совершенно бесстрастным.
— Когда закончишь, приходи в дом. Мы будем в кабинете Рофа.
Джон кивнул и выключил воду. У него были отличные шансы вылететь из тренировочной программы. И из дома тоже, скорее всего. И он не мог винить их за это. Но Господи, куда он пойдет?
После ухода Зеда, Джон вытерся полотенцем насухо, оделся и пошел через весь зал в кабинет Тора. Проходя по туннелю, он опустил глаза. Он не вынесет воспоминаний о Торменте. Ни одного.
Пару минут спустя он был в фойе особняка, смотрел на парадную лестницу. Медленно поднялся по красным ковровым ступеням, чувствуя невыносимую усталость. Изнеможение стало еще сильней, когда он достиг верха: двойные двери кабинета Рофа были открыты, раздавались голоса, короля и остальных. Как ему будет их не хватать.
Первое, что он заметил, когда шагнул в комнату, было кресло Тора. Кто-то перенес сюда безобразного зеленого монстра, и теперь оно стоял позади престола, с левой стороны. Странно.
Джон шагнул вперед и стал ждать, когда его заметят.
Роф нависал над симпатичным маленьким письменным столом, заваленным бумагами, лупа в руках, по-видимому, помогала ему читать. Зед и Фьюри стояли по обе стороны от короля, склонившись над картой, на которую тот смотрел.
— Вот здесь мы нашли первый пыточный лагерь, — сказал Фьюри, указывая на толстую зеленую линию. — Вот здесь нашли Бутча. Вот здесь взяли меня.
— Между ними большое расстояние, — пробормотал Роф. — Много миль.
— Нам нужен самолет, — сказал Зед. — Обзор с воздуха будет гораздо эффективней.
— Это точно. Роф покачал головой. — Но за этим надо следить. Будем слишком близко к земле, и ФАУ сразу засекут наши задницы.
Джон осторожно подвинулся ближе к столу. Вытянул шею.
Мягким движением Роф оттолкнул большой лист бумаги, будто закончив его разглядывать. Или, может быть… поощряя Джона подойти ближе. Вместо того чтобы разглядывать топографические изображения, Джон уставился на запястье короля. След от укуса огорчил его, и он отступил.
В этот момент вошла Бэт, державшая в руках кожаную коробку со Скрижалями, связанными красными лентами.
— Окей, Роф, как насчет инструктажа? Мне это кажется самым важным.
Роф наклонился к Бэт, когда та ставила коробку на пол. Король взял ее лицо, поцеловав губы и обе стороны ее горла.
— Спасибо, лиллан. Но надо дождаться, когда к нам присоединятся Ви, Бутч и Марисса. Вот черт, я уже объявил вам о блестящей идее Совета Принцепсов? Принудительное отстранение всех незамужних женщин.
— Шутишь?
— Эти придурки еще не одобрили этот закон, но, по словам Ривенджа, голосование пройдет в ближайшее время.
Король посмотрел на Зеда и Фьюри.
— Вы оба проверьте ситуацию с самолетом. У нас есть кто-нибудь, кто умеет управлять этой техникой?
Фьюри пожал плечами.
— Я раньше это делал. И мы могли бы задействовать Ви…
— Задействовать меня в чем? — спросил Ви, заходя в кабинет.
Роф посмотрел на близнецов.
— Как насчет Цессны, Брат мой?
— Отлично, мы собираемся летать?
Вслед за Ви пришли Бутч и Марисса. Они держались за руки.
Джон шагнул в сторону и взглядом охватил всю картину: Роф глубоко увлекся беседой с Бэт, в то время как Ви, Бутч и Марисса начали говорить друг с другом, Фьюри и Зед направились к выходу.
Хаос. Движение. Цель. Это была монархия, Братство в действии. И Джон чувствовал, что это великая честь — быть сейчас в этой комнате… неважно, как скоро они дадут пинка под его тощую задницу.
Надеясь, что все о нем забыли, он поискал глазами место, куда мог бы сесть, и взгляд его упал на кресло Тора. Стараясь держаться в стороне, он подошел и опустился на выцветшую, рваную кожу. Отсюда он мог видеть все: поверхность стола Рофа и все, что на нем лежало, двери, в которые люди входили и выходили, каждый уголок комнаты.
Джон поджал под себя ноги и наклонился вперед, слушая, как Бэт и Роф обсуждали Совет Принцепсов. Уау. Они действительно хорошо работали вместе. Она давала ему прекрасные советы, а король прислушивался к ним.
