Очень долго она хотела, чтобы к ней пришло ее превращение, в тайне нетерпеливо ждала его, но не во благо Избранных. Она хотела полностью познать себя. Хотела ощутить смысл, в своем дыхании и в биении сердца, смысл, имеющий отношение к ней как личности в этом мире, а не как к спице в колесе. Превращение стало бы ключом к ее личной свободе.
Превращение было дано лишь недавно, когда ее пригласили испить из чаши в храме. Поначалу она ликовала, что тайное желание исполнилось, но осталось нераскрытым. Но потом ее постигла кара.
Посмотрев на свое тело, она винила свои груди и бедра за то, что с ней скоро случится. Винила себя за желание быть кем-то особенным. Ей следовало оставаться там, где она была…
Тонкий шелковый занавес на дверном проходе сдвинули в сторону, и вошла Избранная Амалия, одна из личных помощниц Девы-Летописицы.
— И так, все решилось, — сказала Кормия, стиснув кулаки так, что заболели костяшки.
Амалия доброжелательно улыбнулась.
— Да.
— Как скоро?
— Он прибудет по окончании секвестра Ее Высочества.
Отчаяние заставило Кормию спросить неслыханное.
— Не может ли кто-нибудь другой из нас быть выбранной? Есть те, кто жаждет этого.
— Ты была выбрана. — Когда слезы набежали на глаза Кормии, Амалия беззвучно подошла ближе. — Он будет нежен с твоим телом. Он…
— Он не сделает этого. Он — сын воина Бладлеттера.
Амалия вздрогнула всем телом.
— Что?
— Дева-Летописица не сказала тебе?
— Ее Святейшество лишь сказала, что договорилась с одним из членов Братства, с достойным воином.
Кормия покачала головой.
— Я узнала раньше, когда она впервые пришла ко мне. Я думала, все знали.
От беспокойства Амалия нахмурила брови. Без слов она села на койку и прижала Кормию к себе.
— Я не хочу этого, — прошептала Кормия. — Прости меня, сестра. Но я не хочу.
Голосу Амалии не хватало уверенности, когда она сказала:
— Все будет хорошо… обязательно.
— Что здесь происходит? — Резкий голос оторвал их друг от друга, словно пара рук.
Директрикс стояла в дверном проходе с подозрительным взглядом. С какой-то книгой в одной руке и черными жемчужными четками — в другой, она была идеальным воплощением стремлений и замыслов Избранных.
Амалия быстро встала, не отрицая произошедшее. Избранная всегда должна знать свое место; меньшее воспримут за вопиющее отклонение, за которое придется понести покаяние. А их застукали.
— Я должна поговорить с Избранной Кормией, — заявила Директрикс. — Наедине.
— Да, конечно. — Амалия прошла к двери с опущенной головой. — Прошу прощения, сестры.
— Тебе следует направиться в Храм Искупления, верно?
— Да, Директрикс.
— Оставайся там до конца цикла. Увижу тебя в садах, буду очень недовольна.
— Да, Директрикс.
Кормия зажмурила глаза, и молилась за подругу, когда та ушла. Полный цикл в этом храме? От сенсорной недостаточности
[34]
там можно сойти с ума.
Слова Директрикс были резкими.
— Я бы тебя тоже отправила туда, не будь у тебя других забот.
Кормия смахнула слезы.
— Да, Директрикс.
— Тебе следует начать свои приготовления с прочтения этой книги. — Книга в кожаном переплете приземлилась на кровать. — Здесь подробное описание прав Праймэйла и твоих обязанностей. Когда закончишь, начнутся консультации о сексе.
О, Дева Пресвятая, пожалуйста, только не Директрикс… пожалуйста, только не Директрикс…
— Тебя проинструктирует Лейла. — Когда плечи Кормии обмякли, Директрикс рявкнула: — Я должна оскорбиться твоим облегчением от того, что не я буду учить тебя?
— Вовсе нет, сестра моя.
— Сейчас ты оскорбляешь меня неправдой. Взгляни на меня. Взгляни на меня.
Кормия подняла глаза и не смогла не отшатнуться от страха, когда Директрикс пригвоздила ее жестким взглядом.
— Ты выполнишь свое обязательство и выполнишь хорошо, иначе будешь изгнана. Ты меня поняла? Ты будешь изгнана.
Кормия была так поражена, что не смогла ответить. Изгнана? Изгнана… по ту сторону?
— Отвечай. Ясно?
— Д-да, Директрикс.
— Не ошибись. Выживание Избранных и отданный мною приказ — твоя основная цель. Любой, создающий препятствия, будет устранен. Напоминай себе это всякий раз, когда захочешь пожалеть себя. Это честь, и она может быть отозвана по моему желанию. Ясно? Ясно?
Кормия не могла совладать с голосом, и потому кивнула.
Директрикс покачала головой, странный огонек зажегся в ее взгляде.
— Если бы не твоя родословная, тебя бы не допустили. В действительности, все это — абсолютно недопустимо.
Директрикс вышла, шурша мантией, ее белое шелковое одеяние скользнуло по дверному косяку позади нее.
Кормия опустила голову на руки и закусила нижнюю губу, обдумывая свое положение: ее тело было обещано воину, которого она никогда не встречала… рожденному от зверского и жестокого отца… и на ее плечах лежала благородная традиция Избранных.
Честь? Нет, это было наказанием — за смелость пожелать что-то для самой себя.
* * *
Когда принесли еще один мартини, Фьюри попытался вспомнить, был ли он пятым по счету? Или шестым? Он не был уверен.
— Мужик, хорошо, что мы сегодня не сражаемся, — заметил Бутч: — Ты хлещешь выпивку как воду.
— У меня жажда.
— Я так и подумал. — Коп вытянулся в кресле. — Как долго планируешь восстанавливать водный баланс, Лоуренс Аравийский
[35]
?
— Ты не обязан здесь зависа…
— Подвинься, коп.
Фьюри и Бутч взглянули вверх. Ви появился рядом со столом из ниоткуда, и с ним что-то случилось. С широко распахнутыми глазами и бледным лицом, он выглядел так, будто попал в автомобильную аварию, хотя ранений не было.
