— Это просто игра, — сказала Джейн, закрывая доску. — К тому же, она на самом деле сломана. Я уронила ее.
— Я хочу подарки.
Джейн потянулась и обняла сестру.
— Ханн, не волнуйся насчет этой глупой доски. Я всегда дарю тебе что-нибудь на Рождество.
Позже, когда сестра ушла, Джейн забралась обратно в постель.
Глупая доска. Глупый день рождения. Все глупое.
Закрыв глаза, она вспомнила, что так и не посмотрела открытку сестры. Она снова включила свет и взяла открытку с прикроватной тумбочки. Внутри было написано: Мы всегда будем держаться за руки! Я люблю тебя! Ханна.
Ответ насчет Рождества был дурацким. Все любили Ханну и дарили ей подарки. Блин, порой она даже имела власть над их отцом, чего не мог сделать никто. Конечно, она много чего получит.
Глупая доска…
Через какое-то время Джейн уснула. Должна была, потому что ее разбудила Ханна.
— Ты в порядке? — вскочив, спросила Джейн. Ее сестра стояла у кровати во фланелевой ночнушке, со странным выражением на лице.
— Мне нужно идти. — Грустно произнесла Ханна.
— В ванну? Тебя тошнит? — Джейн скинула покрывала. — Я пойду с тобой…
— Ты не можешь. — Ханна вздохнула. — Мне нужно идти.
— Ну, когда ты закончишь со своими делами, то сможешь вернуться и поспать, сколько захочешь.
Ханна посмотрела на дверь.
— Мне страшно.
— Болеть — очень страшно. Но я всегда буду рядом.
— Мне пора. — Когда Ханна обернулась, она выглядела… как-то взрослее. Ничего общего с десятилетней девочкой. — Я постараюсь вернуться. Изо всех сил.
— Хм… хорошо. — Может, у ее сестры была простуда или что-то в этом роде? — Хочешь разбудить маму?
Ханна покачала головой.
— Я просто хотела тебя проведать. Возвращайся ко сну.
Когда Ханна ушла, Джейн рухнула на подушки. Она захотела встать и проверить свою сестру в ванной, но сон завладел ею прежде, чем она могла последовать импульсу.
Следующим утром Джейн проснулась от стука тяжелых шагов в коридоре. Сначала она решила, что кто-то что-то уронил и запачкал ковер, кресло или покрывало. Но потом с подъездной дорожки донеслась сирена скорой помощи.
Джейн вскочила с кровати, посмотрела в окно, затем высунула голову в коридор. Ее отец говорил с кем-то внизу, а дверь в комнату Ханны была открыта.
Джейн прошла на цыпочках по восточному ковру, думая о том, что обычно ее сестра не вставала в такую рань по субботам. Она, должно быть, действительно заболела.
Джейн замерла в дверном проеме. Ханна неподвижно лежала на кровати, глаза устремились в потолок, а кожа была белой как чистые белоснежные простыни, на которых она лежала.
Она не моргала.
В противоположном углу комнаты, как можно дальше от Ханны, сидела ее мать на стуле у окна. Ее халат цвета слоновой кости собрался складками на полу.
— Возвращайся в кровать. Сейчас же.
Джейн бросилась в свою комнату. Прежде чем закрыть дверь, она увидела, как отец поднимается по лестнице с двумя мужчинами в темно-синей униформе. Он разговаривал с мужчинами, и она услышала «врожденный что-то там сердца».
Джейн запрыгнула в кровать и укрылась с головой. Дрожа в темноте, она чувствовала себя очень маленькой и напуганной.
Доска оказалась права. Ханна не получила подарки на Рождество и не вышла замуж.
Но младшая сестра Джейн сдержала обещание. Она вернулась.
Глава 1
— Мне эти штаны совсем не в кайф.
Вишес взглянул поверх груды своих компьютеров. Бутч О’Нил стоял в гостиной Ямы в кожаных штанах на бедрах и «ты-должно-быть-совсем-издеваешься» выражением на физиономии.
— Они тебе что, жмут? — спросил Ви соседа по комнате.
— Не в этом дело. Без обид, но эти сойдут лишь для Village People
[1]
. — Бутч вытянул свои мускулистые руки в стороны и повернулся кругом, его обнаженная грудь поблескивала в свете ламп. — В смысле, да ладно тебе.
— Они для сражения, а не для красоты.
— Как и килты, но ты не встретишь меня разгуливающим в тартане
[2]
.
— И спасибо Господу. Ты слишком кривоногий для такого.
Бутч надел скучающую маску.
— Укуси меня.
Хотелось бы, подумал Ви.
Поморщившись, он потянулся за своим кисетом с турецким табаком. Достал бумагу, выложил на ней табак в линию, и, заворачивая себе сигарету, он занимался тем, на что обычно убивал уйму времени: напоминал себе, что Бутч счастливо женат на любви всей своей жизни. Да и без этого, парень все равно не играл в такие игры.
Когда Ви прикурил и сделал затяжку, он старался не смотреть на копа, но безуспешно. Гребаное периферийное зрение. Постоянно подводит.
Мать твою, он поганый извращенец. Особенно, учитывая, насколько они близки.
За последние девять месяцев он сблизился с Бутчем так, как ни с кем не сближался за триста лет своего существования. Он с ним жил, с ним напивался, с ним же тренировался и работал. Прошел через жизнь и смерть, пророчества и судьбу. Помог нарушить законы природы, превратив парня из человека в вампира, потом излечивал его, когда коп проворачивал свои «штучки» против врагов расы. Также предложил его кандидатуру на вступление в Братство… и поддержал его, когда тот сочетался браком со своей шеллан.
Пока Бутч прохаживался по комнате, пытаясь устроиться поудобней в своих штанах, Ви смотрел на семь букв на Древнем языке, вырезанных на его спине: МАРИССА. Ви сделал обе «А» и они хорошо получились, несмотря на то, что его рука тряслась в процессе.
— Ага, — сказал Бутч. — Они точно не по мне.
После брачной церемонии, Ви освободил Яму, чтобы молодожены смогли там уединиться. А сам направился через внутренний двор территории Братства и заперся в особняке с тремя бутылками Грей Гуза. Он наглотался в хлам, залился как рисовое поле, но так и не достиг цели — забыться. Правда безжалостно держала его в сознании: Ви привязался к своему напарнику так, что это приводило к осложнениям, и ничего не меняло.
