Он вздрогнул, прежде чем смог скрыть реакцию.
— Нет мнения?
— Просто дай мне вымыть тебя. В этом нет ничего особенного.
— Хорошо, — его бриллиантовые глаза сузились. — Поступай, как считаешь нужным.
Она убрала покрывало.
— Нет ничего…
О… Мой Бог!.. У пациента была эрекция. Огромная эрекция. Тяжелый член лежал вдоль нижней части его живота, от паха до пупка, впечатляя своим возбуждением.
— Ничего особенного, помнишь? — протянул он.
— А… — она откашлялась. — Ну… я просто продолжу.
— Без проблем.
Но проблема заключалась в том, что она никак не могла вспомнить, что именно должна была делать с полотенцем. И она смотрела. Прямо-таки уставилась.
Логичная реакция при взгляде на мужчину с причиндалами размером с биту Луисвилл Слаггер
[71]
.
О Боже, неужели она на самом деле так подумала?
— Поскольку ты уже видела, что со мной сделали, — сухо сказал он, — могу лишь предположить, что сейчас ты выискиваешь грязь в пупке.
Нда. Верно.
Джейн вернулась к процедуре, пробежав полотенцем по его ребрам.
— Так… Как это произошло?
Когда он не ответил, она взглянула на его лицо. Его взгляд был направлен в другой конец комнаты, и глаза были тусклыми, безжизненными. Она уже видела подобный взгляд у пациентов, которые подвергались насилию, и знала, что в данный момент он вспоминает тот ужас.
— Майкл, — пробормотала она, — Кто причинил тебе боль?
Он нахмурился:
— Майкл?
— Тебя зовут по-другому? — она вернула полотенце обратно в ванночку. — Почему я не удивлена?
— Ви.
— Извини?
— Зови меня Ви, пожалуйста.
Она вернула ткань на место.
— Ну, тогда Ви.
Он наклонил голову, наблюдая за движениями ее рук вверх по его телу, затем опять вниз. Она сдерживала себя, стараясь не касаться его совсем низко. Потому что, несмотря на то, что он отвлекся на свое уродливое прошлое, он по-прежнему был возбужден. Очень возбужден.
Ладно, пора двигаться вниз. Алле, она же взрослый человек. Врач. У нее даже была пара любовников. Перед ней сейчас лежала лишь биологическая функция, результат прилива крови в его невероятно большой…
Ох, не в этом направлении должны идти ее мысли.
Джейн стянула ткань с его бедер, пытаясь игнорировать тот факт, что его тело начинало двигаться, когда она прикасалась к нему, спина выгибалась, а тяжелое возбуждение на его животе поднималось и опускалось.
А на конце застыла блестящая, заманчивая капля.
Она посмотрела на него… и замерла. Его глаза сосредоточились на ее горле, они горели желанием, причем не только сексуальным.
Любое влечение которое она, возможно, испытывала к нему, исчезло. Это был самец другого вида, не человек. И он был опасен.
Его взгляд упал на полотенце в ее руке.
— Я не собираюсь тебя кусать.
— Хорошо, потому что я не хочу, чтобы ты это делал. — В этом она была уверена. Черт, она была рада, что он смотрел на нее так, потому что это вернуло ее обратно в реальность. — Слушай, не то, что бы я хотела ощутить это лично, но это больно?
— Не знаю. Меня никогда не кусали.
— Я думала, ты сказал, что…
— Я питаюсь от женщин. Но никто никогда не кормился от меня.
— Почему?
Так как он крепко сжал губы, она пожала плечами.
— Ты мог бы рассказать мне. Я ничего не буду помнить, не так ли? Ну что тебе стоит поговорить об этом?
Молчание затянулось, она потратила кучу нервов, обрабатывая область его таза, и теперь решила заняться ногами. Пересев на край кровати, она прошлась полотенцем по его подошвам и пальцам, он дернулся, как будто ему было щекотно. Она перешла к лодыжкам.
— Мой отец не хотел, чтобы я продолжал свой род, — сказал он резко.
Она резко взглянула на него.
— Что?
Он поднял руку, которая была в перчатке, и прикоснулся к виску, вокруг которого были татуировки.
— Я — не правильный. Ну, ненормальный. Поэтому мой отец пытался меня оскопить, как пса. В дополнение к прочему, в определенном смысле это был удачный способ меня наказать.
Она издала сострадательный вздох, в ответ на который он указующе ткнул в нее пальцем.
— Будешь меня жалеть, и я передумаю насчет клятвы не кусать.
— Никакой жалости. Обещаю, — мягко сказала она. — Но какое это имеет отношение к тому, что ты не питаешься от…
— Не люблю собой делиться.
Сам по себе, подумала она. Ни с кем… кроме, возможно, Рэд Сокса.
Она осторожно стянула покрывало до голени.
— За что тебя наказали?
— Я могу называть тебя Джейн?
— Да.
Она опять намочила ткань и провела ею под его голенью. Когда он снова замолчал, она не стала ему мешать. На данный момент.
Под ее ладонью его колени согнулись, бедра чувственно напрягались и расслаблялись. Ее глаза скользнули по его эрекции, она с трудом сглотнула.
— Так что, ваша репродуктивная система работает так же как наша? — спросила она
— Вполне.
— У тебя были человеческие любовники?
— Не очень люблю людей.
Она неловко улыбнулась.
— Я не буду спрашивать, о ком ты сейчас думаешь.
— И хорошо. Не думаю, что тебе понравится ответ.
Она подумала о том, как он смотрел на Рэд Сокса.
— Ты гей?
Его глаза сузились.
— Почему ты спрашиваешь?
— Мне кажется, ты очень привязан к своему другу, тому, который в бейсболке.
— Ты ведь знала его прежде, не так ли?
— Да, он выглядит знакомым, но не могу вспомнить откуда.
— А тебя это напрягает?
Она пробежалась полотенцем по его ногам до бедер, затем отклонилась назад.
— Что ты гей? Ни в коем случае.
— Так ты бы чувствовала себя в безопасности, да?
— И потому что я не ханжа. Как врач, я довольно хорошо понимаю, что каковы бы ни были наши предпочтения, внутри мы все одинаковые.
Ну, люди, по крайней мере. Она села на постель и снова протянула руку к его ноге. Поскольку она опять приблизилась к его возбуждению, у него перехватило дух, а твердая длина дернулась. Он двинул бедрами, и она подняла глаза вверх. Он закусил нижнюю губу, его клыки врезались в мягкую плоть.
