«Получу втык за того лессера», показал знаками Джон.
Блэй запустил руку в свои рыжие волосы.
— Я должен был лучше тебя прикрыть.
Куин покачал головой.
— Джон, мы возьмем вину на себя. В смысле, это же была моя идея пойти в клуб.
— И моя пушка.
Джон скрестил руки на груди: «Да все будет нормально».
По крайней мере, он на это надеялся. В создавшемся положении он стоял в шаге от того, чтобы выбыть из программы.
— Кстати… — Куин положил руку на плечо Джона. — Мне не представился случай поблагодарить тебя.
Блэй кивнул.
— И мне. Ты отпадно повел себя вчера ночью. Просто отпадно. Ты, блин, спас нас.
— Черт, ты прекрасно понимал, что делаешь.
Джон почувствовал, что краснеет.
— Ну, разве это не мило? — сказал Лэш, растягивая слова. — Расскажите-ка, вы втроем бросаете жребий, решая, кто будет снизу? Или в пассиве всегда Джон?
Куин улыбнулся, обнажая клыки.
— Тебе уже показывали разницу между хорошим и плохим ударом? Потому что люблю демонстрировать наглядно. Можем начать прямо сейчас.
Джон встал перед другом, оказавшись лицом к лицу с Лэшем. Он ничего не говорил, просто смотрел вниз на парня.
Лэш улыбнулся.
— Есть что сказать мне? Нет? Подожди, у тебя все еще нет голоса? Боже… вот облом.
Джон ощущал ярость, излучаемую телом Куина, его готовность к выпаду. Чтобы предотвратить столкновение, Джон потянулся и положил руку на живот парня, удерживая его на месте.
Если кто и бросится на Лэша, то это будет он.
Лэш засмеялся, затягивая ремень на штанах.
— Не строй из себя крутого, малыш Джон. Превращение не меняет тебя изнутри и не правит физические недостатки. Верно, Куин? — отворачиваясь, он выдохнул: — Разноцветный ублюдок.
Прежде чем Куин успел кинуться на парня, Джон резко повернулся и схватил его за талию, а Блэй вцепился в его руку. Даже объединив усилия, они словно удерживали быка.
— Остынь, — прохрипел Блэй. — Просто расслабься.
— Я скоро прикончу его, — прошипел Куин. — Богом клянусь.
Джон посмотрел, как Лэш неторопливо заходил в зал.
И поклялся, что отделает парня, даже если за это его раз и навсегда выгонят из программы.
Он всегда был уверен, что прессуя его друзей, рискуешь отхватить по полной. И точка.
И дело в том, что сейчас у него было чем приласкать парня.
Глава 28
Во время, близившееся к полуночи, Джейн ехала на заднем сидении Мерседеса домой. По другую сторону поднятой перегородки впереди, водителем в униформе был тот самый, — старый, как Бог и веселый, как терьер, дворецкий. Рядом с ней сидел Ви, одетый в черную кожу, молчаливый и угрюмый, как могильная плита.
Он мало говорил. Но не отпускал ее руку.
Стекла машины были затонированы до такой степени, что казалось, будто они едут в туннеле, и чтобы удостовериться, она нажала кнопку на двери рядом с ней. Стекло опустилось, и оглушающий поток холодного воздуха ворвался внутрь, вытесняя все тепло, как разбойник, от которого разбегаются дети на игровой площадке.
Она высунула голову навстречу ветру и посмотрела на очаги света, которые создавали фары. Пейзаж казался расплывчатым, как несфокусированная фотография. По наклону дороги она догадалась, что они съезжают с горы. Но дело в том, что она понятия не имела, откуда и куда они направляются.
Странно, но дезориентация казалась к месту. Как интерлюдия между миром, в котором она побывала, и тем, в который возвращается, а участники ни здесь, ни там, не должны быть ясными.
— Я не вижу, где мы находимся, — пробормотала Джейн, закрывая окно.
— Это называется мис, — сказал Ви. — Считай это защитной иллюзией.
— Твои фокусы?
— Ага. Не против если я закурю и проветрю немного?
— Все отлично, — не то, что она сильно долго с ним пробудет.
Дерьмо.
Ви сжал ее руку, потом опустил стекло на четверть дюйма, и тихое завывание ветра наполнило салон седана. Кожаная куртка затрещала, когда Ви доставал самокрутку и золотую зажигалку. Кремень заскрежетал, и потом слабый запах турецкого табака защекотал ей нос.
— Этот запах будет… — она замерла.
— Что?
— Я хотела сказать «напоминать о тебе». Но он не будет, верно?
— Может, во снах.
Она прижалась пальцами к окну. Стекло было холодным. Как и центр ее груди.
Не в силах вынести молчание, она сказала:
— Эти твои враги, что они конкретно такое?
— Они были людьми. Но потом их превратили во что-то иное.
Он затянулся, и Джейн разглядела в оранжевом блике его взволнованное лицо. Перед отъездом он побрился бритвой, которую она собиралась использовать против него, и сейчас его лицо было невероятно, красиво надменным, мужественным, твердым — как его воля. Татуировки на его лице были превосходно выполнены, но сейчас она ненавидела их, зная, что они появились насильно.
Она прокашлялась.
— Расскажешь больше?
— Общество Лессинг, наш враг, выбирая своих членов, они осуществляют тщательный отбор. Они ищут социопатов, убийц, аморальных парней типа Джеффри Дамера
[104]
. Потом на сцену выходит Омега…
— Омега?
Он посмотрел вниз на кончик своей самокрутки.
— Думаю, это христианский аналог дьявола. В любом случае, Омега накладывает на них руки… ну и другие части тела… фокус-покус, и они просыпаются мертвыми, но двигающимися. Они сильны, практически неуязвимы, их можно убить, только проткнув грудь чем-то стальным.
— Почему вы с ними враждуете?
Он затянулся, снова нахмурив брови.
— Я подозреваю, это может быть связано с моей матерью.
— Твоей матерью?
Натянутая улыбка растянулась на его лице.
— Я сын той, кого ты можешь считать божеством. — Он поднял руку в перчатке. — Это от нее. Лично я из детских подарков предпочел бы серебряную погремушку, ну, или может, пастилу. Но мы же не выбираем то, что дарят нам родители.
Джейн взглянула на черную кожу, укрывавшую его ладонь.
— Иисус…
— Не соотносится с нашим лексиконом или моей сущностью. Я не спаситель, — он зажал сигарету между губами и снял перчатку. В сумраке заднего сидения его рука сияла мягкой красотой лунного света, который отражался от свежевыпавшего снега.
