Он затянулся последний раз, затем взял сигарету и прижал к ладони.
— Нет, — прошипела она, — Не вздумай…
Вспышкой света окурок превратился в пепел, и он дунул на остатки, рассеивая пудру в воздухе.
— Я бы все отдал, чтобы избавиться от этого. Хотя, признаюсь, она чертовски удобна, когда нет пепельницы.
Джейн чувствовала слабость по целой куче причин, особенно размышляя о своем будущем.
— Твоя мать заставляет тебя жениться?
— Ага. Хрен бы я на это подписался, — глаза Ви переместились на нее, и на какое-то мгновение она могла поклясться, что он скажет, что она стала бы исключением из правила. Но он лишь отвел взгляд.
Господи, сама мысль о нем с кем-то еще, пусть она и не вспомнит его, — как удар в живот.
— Сколько их?
— Ты не хочешь этого знать.
— Скажи мне.
— Не думай об этом. Я изо всех сил стараюсь отогнать мысли об этом, — он посмотрел на нее. — Они ничего не будут для меня значить. Хочу, чтобы бы ты это знала. Даже если мы не сможем… Э, хм, так или иначе — они ничего не значат.
С ее стороны ужасно радоваться этому.
Он надел перчатку на руку, и они молчали пока седан пробирался сквозь ночь.
Наконец они остановились. Снова поехали. Остановились. И тронулись с места.
— Должно быть, мы в центре, да? — спросила Джейн. — Потому что это явно светофоры.
— Да, — он наклонился вперед, нажал на кнопку, и перегородка опустилась вниз так, что она увидела лобовое стекло.
Ага, центр Колди
[105]
. Она вернулась.
На глаза набежали слезы, она сморгнула их и уставилась на руки.
Чуть позже, водитель остановил Мерседес перед чем-то, смахивающим на черный вход кирпичного здания: на прочной металлической двери белой краской было написано «Вход воспрещен», а также имелась бетонированная площадка, ведущая к погрузочной платформе. Здесь было чисто, как в любом содержащемся в порядке закоулке, то есть грязно, но без мусора.
Ви открыл дверь.
— Пока не выходи.
Она положила руку на сумку с одеждой. Может, он решил просто отвезти ее в госпиталь? Но у Св. Франциска не было подобных входов.
Через пару минут, он открыл дверь и протянул ей руку.
— Оставь сумку. Фритц, мы скоро вернемся.
— С радостью подожду вас, — сказал пожилой мужчина с улыбкой.
Джейн вышла из машины и пошла в сторону бетонной лестницы, рядом с площадкой. Он шел позади нее как приклеенный, прижавшись к ее спине, охраняя ее. Он без ключей открыл прочную металлическую дверь — попросту положил руку на ручку и взглянул на нее.
Странно, но попав внутрь, он нисколько не расслабился. Он быстро провел ее по коридору к грузовому лифту, по дороге смотря по сторонам. Она понятия не имела, что они находились в роскошном Коммондоре, пока не прочла объявление от менеджеров, на бетонной стене.
— У тебя здесь квартира? — спросила она, несмотря на саму очевидность факта.
— Верхний этаж — мой. Ну, его половина. — Они вошли в грузовой лифт, встали на потертый линолеум, под решетчатыми лампами. — Хотел бы я провести тебя через парадный вход, но там слишком много народу.
Накренившись, лифт начал подниматься, и она пошатнулась к стене. Ви успел поймать ее за плечо, удержав на месте, и не стал отпускать. Она и не хотела этого.
Ви оставался напряженным, когда лифт резко остановился, и открылись двери. Коридор не представлял собой ничего особенного: всего две двери и выход на лестницу. Потолок был высокий, но не особо украшен, а на полу лежал разноцветный ковер с низким ворсом, какие постоянно встречаются в приемных.
— Я живу вон там.
Она последовала за ним в дальний конец коридора и удивилась, когда он достал золотой ключ, чтобы открыть дверь.
По другую сторону двери стояла непроглядная темень, но она зашла внутрь без страха. Черт, она могла пойти с ним под руку на расстрел и выйти оттуда невредимой. К тому же, в помещении приятно пахло лимоном, будто его недавно чистили.
Он не включил свет. Просто взял ее за руку и повел вперед.
— Я ничего не вижу.
— Не волнуйся. Тебе ничего не помешает, и я знаю дорогу.
Она держалась за его руку, и волочилась за ним, пока он не остановился. По тому, какое эхо издавали их шаги, у нее возникло ощущение огромного пространства, но она понятия не имела о планировке пентхауса.
Он повернул лицо в ее сторону, но затем отстранился.
— Что ты делаешь? — она тяжело сглотнула.
В дальнем углу, в каких-то сорока футах от нее, ярко вспыхнула свеча. Однако она осветила не так много. Стены… стены и потолок и… пол… были черными. Полностью черными. Как свеча.
Ви ступил в сияние свечи, как грозная тень.
Сердце Джейн забилось сильнее.
— Ты спрашивала о шрамах у меня между ног — сказал он. — Об их происхождении.
— Да… — прошептала она. Так вот почему он сохранял кромешную тьму. Он не хотел, чтобы она увидела его лицо.
В другой стороне, как оказалось просторной комнаты, зажглась еще одна свеча.
— Это сделал мой отец. Сразу после того, как я чуть не убил его.
Джейн резко вздохнула.
— О… Боже мой.
Вишес смотрел на Джейн, но видел лишь свое прошлое и последствие того, что он свалил своего отца наземь.
— Принесите мне мой кинжал, — приказал Бладлеттер.
Ви старался вырваться из хватки солдата, но безуспешно. На его отчаянные попытки пришло еще двое мужчин. И еще пара. Затем трое.
Бладлеттер сплюнул на землю, когда кто-то вложил в его руку черный кинжал, и Ви собрался с духом в ожидании удара… но Бладлеттер просто полоснул кинжалом по ладони, затем засунул лезвие за пояс. Сложив ладони вместе, он потер их, затем ударил правой в центр груди Ви.
Ви посмотрел вниз на отпечаток на коже. Изгнание. Не смерть. Но почему?
Голос Бладлеттера был жестким:
— Впредь чужак ты для обитающих здесь. И смерть придет к любому, кто поможет тебе.
Солдаты начали ослаблять хватку на Ви.
— Рано. Тащите его в лагерь. — Бладлеттер отвернулся. — И приведите кузнеца. Наш долг — предупредить остальных о злой природе сего мужчины.
Ви отчаянно сопротивлялся, когда другой солдат подхватил его за ноги, и его, как тушу, понесли в пещеру.
— За перегородку, — приказал Бладлеттер кузнецу. — Мы должны сделать это перед разрисованной скалой.
