— Черт, я хочу быть с тобой. Здесь.
Она выдохнула, одновременно от облегчения и печали. Она тоже хотела с ним попрощаться. Она хотела сексуального прощания, уединенного, и не в спальне, в которой они были заперты.
— Я тоже хочу быть с тобой.
Еще одна свеча ожила у груды штор. Потом четвертая — у небольшого бара с выпивкой. Пятая вспыхнула рядом с огромной кроватью, укрытой черными атласными простынями.
Улыбка начала расплываться на ее лице… пока не зажглась шестая. Что-то свисало со стен… что-то похожее на… цепи?
Зажглись еще свечи. Маски. Плетки. Кнуты. Кляпы.
Черный стол с оковами, свисающими до пола.
Она обхватила себя руками.
— Так вот где ты занимаешься «связыванием».
— Да.
О, Господи Боже… она хотела не такого прощания. Пытаясь успокоить себя, она сказала:
— Знаешь, в этом есть смысл, учитывая произошедшее с тобой. Что тебе нравится это, — черт, она не сможет это сделать. — Так… это женщины или мужчины? Или, типа, комбинации?
Она услышала скрип кожи и повернулась к нему. Он снимал куртку, затем набор оружия, которого она раньше не видела. За ними последовали два черных кинжала, припрятанных так же хорошо. Господи. Он был вооружен с головы до пят.
Джейн сильнее обхватила себя. Она хотела быть с ним, но не связанной и в маске, пока он откалывает с ней «9 ½ недель» и затрахивает до смерти.
— Слушай, Ви, не думаю…
Он снял футболку, демонстрируя мускулы на спине и накачанную грудь. Сбросил ботинки.
Матерь… Божья, подумала Джейн, когда до нее дошло, в чем дело.
Затем последовали его носки и кожаные штаны, и так как он не носил белья, дальше было не отчего избавляться. В полной тишине он прошел по блестящему мраморному полу, и забрался на стол одним слаженным движением. Вытянувшись в полный рост, он был абсолютно неотразим — с его мускулистым телом и грациозными, мужественными движениями. Он сделал глубокий вдох, его грудная клетка поднялась и опустилась.
Мелкая дрожь пробежала по его коже… или это блики свечей?
Он нервно сглотнул.
Нет, он дрожал от страха.
— Выбери для меня маску, — сказал он низким голосом.
— Ви… нет.
— Маску и кляп, — он повернул голову к ней. — Сделай это. А потом надень на меня наручники. — Она не сдвинулась с места, и он кивнул ей на то, что висело на стене. — Пожалуйста.
— Зачем? — спросила она, наблюдая, как пот сбегал по его телу.
Он прикрыл глаза, а его губы едва шевелились.
— Ты подарила мне так много, не просто уик-энд из своей жизни. Я пытался понять, чем смогу тебе отплатить, ну знаешь, честный обмен и все такое, рассказ об овсянке за подробности о моих шрамах. Но единственное, что у меня есть, — я сам, и это… — он постучал костяшками по деревянной крышке стола. — Я сейчас открыт, насколько это вообще возможно. Вот что я хочу подарить тебе.
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Знаю, — он распахнул веки. — Но я хочу, чтобы ты взяла меня как никто и никогда. Поэтому выбери маску.
Когда он сглотнул, она увидела, как адамово яблоко перекатывалось по колонне его широкой шеи.
— Это не тот подарок, которого я хочу. И не то прощание.
Последовало длинное молчание. Потом он сказал:
— Помнишь, что я рассказывал об организованной свадьбе?
— Да.
— Это произойдет в ближайшие дни.
О, сейчас ей действительно не хотелось этого. Думать о том, что она была с чьим-то женихом…
— Я еще не видел этой женщины. Она не видела меня, — он внимательно посмотрел на Джейн. — И она станет первой из сорока.
— Сорока?
— Я должен зачать им детей.
— О, Боже.
— Вот в чем дело. С этого момента, секс для меня — лишь биологическая функция. И я никогда не смогу оттуда выбраться. Я хочу сделать это с тобой потому… Ну, я просто хочу.
Она взглянула на него. Цена такого поступка отражалась в его широко раскрытых, потрясенных глазах на его побледневшем лице и поту, бисером покрывавшим грудь. Сказать «Нет» — значит осквернить его мужество.
— Что… — Матерь Божья. — Что конкретно ты хочешь, чтобы я сделала?
Когда Ви закончил свои пояснения, он отвернулся и уставился в потолок. Свет от свечи играл на обширном черном своде, делая его похожим на бассейн, наполненный нефтью. Ожидая реакции Джейн, его подхватило головокружение, ему казалось, что сама комната перевернулась, и он был подвешен на потолке, готовый рухнуть вниз и утонуть в масле Quaker State
[106]
.
Джейн не сказала ни слова.
Господи… Раскрыться полностью и потерпеть крах — с этим ничто не сравнится.
Но в тоже время, может, ей не нравятся суши из вампирятинки.
Он подпрыгнул, когда ее рука опустилась на его ногу. Потом он услышал металлический звук подхваченного хомута. Он посмотрел вниз на свое обнаженное тело, когда она обернула вокруг его щиколотки четырехдюймовый кожаный ремешок. При взгляде на ее бледные руки, занимающиеся связыванием, его член мгновенно затвердел.
Лицо Джейн было сосредоточено, когда она засовывала кожаный ремешок в пряжку и дергала влево.
— Так нормально?
— Туже.
Не поднимая взгляда, она хорошенько дернула. Ремешок впился в его кожу, и Ви, откинув голову назад на стол, застонал.
— Чересчур? — спросила она.
— Нет… — он задрожал всем телом, когда она закрепила другую ногу, и полностью возбудился. Ощущения усилились, когда она закрепила сначала одно, потом другое запястье.
— Теперь кляп и маску, — его голос охрип оттого, что кровь бросало то в жар, то в холод, а горло стало таким же тугим, как оковы.
Она взглянула на него.
— Ты уверен?
— Да. Маску выбери из тех, что закрывают глаза, она подойдет.
Она вернулась к нему с красным резиновым мячиком на ремешке и маской в руках.
— Сначала кляп, — сказал он, открывая шире рот. На мгновение она закрыла глаза, и он гадал, остановится ли она, но потом Джейн наклонилась ближе. Мяч имел вкус латекса — жалящий, горьковатый привкус на языке. Он наклонил голову, чтобы Джейн могла застегнуть кляп, дыхание тем временем вырывалось через его нос.
Джейн покачала головой.
— Я не могу одеть маску. Я должна видеть твои глаза. Не могу… да, я не сделаю этого без зрительного контакта. Хорошо?
