Он не отрывал от нее взгляда.
Должно быть, он отчаянно хотел знать, как чувствует себя Бэлла, подумала Кормия.
— Ей лучше, но, думаю, она что-то скрывает. Брат Зейдист отправился за Доком Джейн.
— Хорошо. Я рад. Спасибо, что присмотрела за ней.
— Мне было совсем не трудно. Она милая.
Праймэйл кивнул; потом окинул ее взглядом — от волос, убранных высоко на голове до голых ступней. Он будто заново знакомился с ней, словно не видел ее веками.
— Сколько ужасов ты повидал с нашей последней встречи? — выдохнула Кормия.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты смотришь на меня так, будто мы не встречались неделями. Что ты видел?
— Ты хорошо меня понимаешь.
— Так же хорошо, как и ты уклоняешься от вопроса.
Он улыбнулся.
— И значит, вообще отлично, да?
— Тебе не обязательно говорить о…
— Я видел много смертей, которых можно было избежать. Чертовски глупая утрата. Эта война — само зло.
— Да. Да, это так. — Она хотела взять его за руку. Вместо этого она сказала: — Ты… не присоединишься ко мне в саду? Я собиралась погулять среди роз, пока не рассвело.
Он замешкался, но потом качнул головой.
— Я не могу. Прости.
— Конечно. — Она наклонилась, чтобы избежать его взгляда. — Ваша Светлость.
— Будь осторожна.
— Я буду. — Собрав мантию, она быстро подошла к лестнице, по которой он только что поднялся.
— Кормия?
— Да?
Когда девушка посмотрела через плечо, Фьюри пристально взглянул на нее. Его глаза горели так же, как тогда, когда они вдвоем лежали на полу спальни, и сейчас ее сердце подпрыгнуло в груди.
Но потом он едва заметно покачал головой.
— Ничего. Просто соблюдай осторожность.
Когда Кормия спустилась по лестнице, Фьюри направился в коридор со статуями, и посмотрел в первое же окно на задние сады.
Прогулка среди роз с ней — очень плохая идея. Сейчас он был морально пуст, словно с него содрали кожу. Каждый раз, закрывая глаза, он видел тела в коридоре клиники, перепуганные лица в медкабинете и храбрость тех, кто вовсе не должен был сражаться за свои жизни.
Если бы он не помог Бэлле подняться по лестнице, а потом не отправился за Зейдистом, вероятно, те гражданские не были бы спасены. Он был чертовски уверен, что никто бы не позвал его, потому что он не числился в Братстве.
А внизу Кормия выпорхнула на террасу, ее белая мантия мерцала на фоне темно серого камня. Подойдя к розам, она наклонилась, приблизив лицо к цветкам. Фьюри почти слышал, как она втянула воздух и, ощутив цветочный аромат, издала вздох удовлетворения.
Его мысли обратились с ужасов войны к красоте женских форм.
И тому, что мужчина делал с женщиной под атласными простынями.
Да, радикальный запрет на пребывание рядом с ней в эту секунду пришелся кстати. Он хотел заменить воспоминания о смерти и страданиях этой ночи чем-то другим, живым, теплым, действовать, а не рассуждать. Наблюдая, как его Первая Супруга одаривает вниманием кусты роз, Фьюри хотел видеть ее обнаженной, извивающейся и мокрой от пота — под его телом.
Но… она больше не была его Первой Супругой, не так ли?
Дерьмо.
В голове раздался голос Колдуна. Скажи честно, в отношении нее ты бы смог повести себя правильно? Сделать ее счастливой? Обеспечить ее безопасность? Ты проводишь добрых двенадцать часов в сутки в обнимку с самокруткой. Ты способен курить косячок за косячком перед ней, заставить ее смотреть, как отрубаешься на подушках? Ты хочешь, чтобы она видела все это?
Хочешь, чтобы она затаскивала твою тушу в дом перед рассветом, как ты поступал со своим отцом?
И однажды, поддавшись раздражению, ударить ее?
— Нет! — Громко ответил Фьюри.
Обещал, глядя в лицо, что никогда тебя больше не ударит.
Проблема в том, что слово наркомана — пустой звук. Просто слово. Ничего больше.
Фьюри потер глаза, отворачиваясь от окна.
Чтобы занять себя чем-нибудь, чем угодно, он направился в кабинет Рофа. Несмотря на то, что Фьюри больше не был членом Братства, Роф захочет узнать о произошедшем в клинике. Зи занят с Бэллой и Джейн, остальные Браться помогают в новой клинике, поэтому он мог бы предоставить неофициальный отчет. Более того, он хотел объяснить Рофу, как оказался на поле боя, и заверить короля, что не забыл про «розовый листок»
[54]
.
И в довесок проблема с Лэшем.
Парень пропал.
Исходя из перечня выживших, составленного в новой клинике, и списка в погибших в старой, выявлен лишь один пропавший — Лэш. Медицинский персонал утверждает, что парень был жив, когда началась облава, восстанавливался после нарушения работы жизненных показателей. И это трагедия. Парень мог быть ублюдком, но Фьюри никому бы не пожелал попасть в лапы лессеров. Если повезет, он умрет по дороге туда, куда бы там его не везли, и это было более вероятным, учитывая его состояние.
Фьюри постучал в кабинет Рофа.
— Мой повелитель? Мой повелитель, вы здесь?
Не получив ответа, он постучал снова.
Ничего не добившись, он развернулся и направился в свою комнату, чертовски хорошо понимая, что сейчас свернет косячок, накурится, и вновь займет свое место в унылом королевстве Колдуна.
Будто ты мог бы оказаться где-то еще, протянул темный голос в его голове.
* * *
На другом конце города, в родительском доме Блэя, Куина тайком провели через задний служебный вход, которым пользовались доджены. Он изо всех сил старался идти сам, но все-таки Блэю пришлось нести его вверх по лестнице для слуг.
Когда Блэй ушел к родителям, дабы соврать о том, где он был и что делал, Джон нес караульную службу, а Куин устраивался на кровати своего приятеля, не ощущая привычного облегчения. И не только потому, что чувствовал себя боксерской грушей.
Родственники Блэя заслуживали лучшего. Они всегда хорошо относились к Куину. Черт. Большинство родителей не подпустили бы своих детей к нему на пушечный выстрел, но родители Блэя никогда не чурались его. И сейчас они непреднамеренно подвергали опасности свое положение в глимере, укрывая безродного беглеца, персону «нон грата».
При одной мысли об этом, Куин сел на кровати, намериваясь убраться отсюда, но у его живота были иные планы. Резкая боль пронзила его внутренности, будто печень взяла лук со стрелами и прицелилась в почки. Застонав, Куин лег на спину.
