Кроме его сердца, конечно же. Быть избитым собственным братом…
Захлопнись, тряпка, велел он себе.
— Значит, я в порядке, Док?
— Как долго ты был без сознания?
Он нахмурился, из памяти черным вороном выпорхнуло воспоминание о Забвении. Боже, он… умер?
— Эм… не знаю. И я ничего не видел, пока был в отключке. Просто темноту, ну, знаете… как в нокауте. — Он ни за что на свете не расскажет об этой маленькой, но такой реальной галлюцинации. — Но сейчас я в норме…
— Здесь я с тобой не соглашусь. Твой сердечный ритм — высокий, а кровяное давление — низкое, и мне не нравится состояние живота.
— Болит слегка, вот и все.
— Боюсь, задеты органы.
Превосходно.
— Со мной все будет в порядке.
— И где же ты получил свою медицинскую степень? — Сказала Док Джейн с улыбкой, а Куин слегка рассмеялся. — Я хотела бы сделать ультразвук, но на клинику Хэйверса напали сегодня ночью.
— Что?
— Что? — В то же время воскликнул Блэй
— Я думала, вам известно.
— Есть выжившие? — спросил Блэй.
— Лэш пропал.
Пока до них доходил смысл сказанного, Джейн потянулась за сумкой с лекарствами и достала запечатанную иглу и ампулу с резиновой крышечкой.
— Я дам тебе кое-что от боли. И не беспокойся, — поморщившись, сказала она, — Это не Демерол.
— Почему? Демерол так плох?
— Для вампиров? Да. — Она закатила глаза. — Доверься мне.
— Что бы ты ни задумала, это звучит неплохо.
Сделав ему укол, она сказала:
— Эта доза продержится пару часов, но я планирую вернуться раньше.
— Должно быть, рассвет уже близко.
— Ага, поэтому нам нужно поторопиться. Была создана временная клиника…
— Я не могу пойти туда, — сказал Куин. — Не могу… не лучший вариант.
Блэй кивнул.
— Мы должны держать его местонахождение в тайне. Сейчас ему везде не безопасно.
Док Джейн сузила глаза. Спустя мгновение она сказала:
— Окей. Тогда я выясню, где могу достать тебе необходимые лекарства, но в частном порядке. И в это время, я не хочу, чтобы ты вставал с этой кровати. Так же тебе сейчас не рекомендуется еда и вода, на случай, если придется оперировать.
Пока док Джейн упаковывала сумку от какого-то там Маркуса, Куин вел подсчет лицам, которые бы близко к нему не подошли, не говоря уже о его лечении.
— Спасибо. — Сказал он слабым голосом.
— На здоровье. — Она положила руку на его плечо и сжала. — Я вылечу тебя. Можешь жизнь на это поставить.
В эту секунду, глядя в ее темно-зеленые глаза, он действительно верил, что ей под силу вылечить весь мир, и волна облегчения прокатилась по его телу, будто кто-то укутал его в мягкое одеяло. Черт, было ли дело в том, что ответственность за его жизнь была в ее умелых руках, или это подействовало вколотое ему лекарство, Куину было плевать. Боль ослабла, и это главное.
— Мне хочется спать.
— Так и задумано.
Док Джейн подошла к Блэю и что-то прошептала ему… и, хотя парень попытался скрыть свою реакцию, его глаза широко распахнулись.
А, значит, он прочно засел в дерьме, подумал Куин.
После того, как док ушла, Куин даже не стал спрашивать, что она сказала, потому что Блэй все равно не ответит. Его лицо было словно закрытый шкаф.
Но было полно других тем для обсуждения, благодаря налетевшему на них урагану проблем.
— Что ты сказал родителям? — Спросил Куин.
— Тебе ни о чем не нужно беспокоиться.
Несмотря на охватившее его истощение, Куин сказал:
— Расскажи мне.
— Тебе не…
— Ты расскажешь мне… или я встану и начну заниматься гребаным пилатесом.
— Остынь. Ты всегда говорил, что гимнастика для педиков.
— Окей. Тогда Джиу-джитсу. Говори, пока я не вырубился.
Блэй выудил Корону из маленького холодильника.
— Мои родители догадывались, что мы придем. Они только вернулись с крупной вечеринки глимеры. Так что родители Лэша уже должны знать.
Черт.
— Ты рассказал своим… обо мне?
— Да, они хотят, чтобы ты остался. — Раздалось шипение, когда Блэй открыл бутылку пива. — Мы просто никому ничего не скажем. Будут ходить слухи о том, куда ты подевался, но глимера не станет обыскивать дом, а наши доджены будут молчать.
— Я задержусь только на сегодня.
— Слушай, мои родители любят тебя, и они не станут вышвыривать тебя из дома. Они знали, какое дерьмо из себя представляет Лэш, и также знакомы с твоими родителями. — На этом Блэй остановился, но его тон добавил несколько весомых прилагательных к словам.
Предубежденные, жестокие, осуждающие других…
— Я не буду ничьей ношей. — Надулся Куин. — Ни твоей. Никого другого.
— Какое отношение к этому имеет ноша? — Блэй уставился в пол. — У меня есть только я и мои родители. К кому, ты думаешь, я бы направился, случись что-то плохое? Не считая родителей, ты и Джон — единственные, кто есть у меня во всем мире. Вы вдвоем — моя семья.
— Блэй, меня посадят.
— У нас нет тюрем, и значит, тебе потребуется место для домашнего ареста.
— И ты не думаешь, что это станет известно обществу? Не думаешь, что мне придется раскрыть свое местоположение?
Блэй проглотил полбутылки пива, достал телефон и начал набирать сообщение.
— Слушай, ты можешь перестать выискивать подводные камни? У нас полно проблем и без твоих выделываний. Мы найдем способ оставить тебя здесь, хорошо?
Раздался «бип».
— Видишь? Джон согласен. — Блэй повернул экран, на котором было написано «ОТЛИЧНАЯ МЫСЛЬ», потом приговорил бутылку с удовлетворенным выражением мужчины, который разгреб хлам в подвале и гараже. — Все будет в порядке.
Куин зыркнул на своего приятеля сквозь веки, потяжелевшие словно черепицы.
— Ага.
Проваливаясь в сон, последним, о чем он подумал, было то, что все разрешится… но не так, как рассчитывал Блэй.
Глава 22
Крик вырвался из горла Лэша, сына Омеги, в момент его перерождения.
Пораженный, он вернулся в мир таким же, каким пришел в него двадцать пять лет назад: обнаженным, задыхающимся, покрытым кровью, только в этот раз у него было тело взрослого мужчины, а не младенца.
