Пока его тело получало свое удовольствие, напряженное лицо Праймэйла и его руки были самым красивым, что когда-либо видела Кормия. Наконец успокоившись, он жестко сглотнул и не стал отодвигаться от нее. Кормия почувствовала влагу на ладони сквозь тонкую вязаную саржу его брюк.
— Мне нравится, когда ты делаешь это, — сказала она.
Он коротко рассмеялся.
— Мне нравится, когда ты делаешь это со мной.
Она уже собиралась спросить, хочет ли Фьюри повторить, когда его рука откинула волосы с ее щеки.
— Кормия?
— Да… — Забавно, она выдохнула слово так же, как и он мгновения назад.
— Ты позволишь мне прикоснуться к тебе? — Он окинул взглядом ее тело. — Я ничего не могу обещать, я не… ну, я не могу обещать тебе того же, что ты дала мне. Но я бы хотел прикоснуться к тебе. Чуть-чуть.
Отчаянное желание украло весь воздух из ее легких, заменяя его пламенем.
— Да…
Праймэйл закрыл глаза, казалось, собираясь с духом. Потом он наклонился и прижался губами к ее горлу.
— Я считаю тебя красивой, никогда не сомневайся в этом. Ты такая красивая…
Когда его руки двинулись к ее мантии, соски Кормии затвердели, она выгнулась под его телом.
— Я могу остановиться, — сказал он, сомневаясь. — Прямо сейчас…
— Нет. — Она схватила его за плечи, удерживая на месте. Она не знала, что произойдет дальше, но что бы там ни было, она нуждалась в этом.
Его губы прошествовали вверх по ее шее, потом задержались на подбородке. Когда он прижался своим ртом к ее губам, легкое, словно перышко, прикосновение миновало мантию… направляясь к груди Кормии.
Когда девушка выгнулась, ее сосок уперся прямо в ладонь Фьюри, и они оба застонали.
— О, Господи… — Праймэйл немного отодвинулся и аккуратно, благоговейно откинул полу мантии с девичьей груди. — Кормия… — Его глубокий, одобрительный тон словно едва ощутимая ласка прошелся по ее телу.
— Можно я поцелую тебя здесь? — простонал Фьюри, лаская сосок. — Пожалуйста.
— Пресвятая Дева, да…
Он наклонил голову и накрыл сосок губами, теплыми и влажными, нежно посасывая его.
Кормия запрокинула голову и скользнула руками в его волосы, раздвигая ноги без причины и по всем причинам одновременно. Она хотела его у своего естества, любым способом…
— Господин?
Почтительный голос донесся с дальнего конца кинотеатра, привлекая их внимание. Праймэйл мгновенно выпрямился и прикрыл Кормию, хотя кресло и так закрывало дворецкому весь обзор.
— Что, черт возьми? — спросил Фьюри.
— Прошу прощения, но прибыла Избранная Амалия вместе с Избранной Селеной, дабы встретиться с вами.
Ледяная волна пронзила Кормию, замораживая жар и желание в ее крови. Ее сестра. Здесь, чтобы увидеться с ним. Потрясающе.
Праймэйл поднялся на ноги, произнося ужасное обещание, которое эхом отдалось в голове Кормии. Махнув рукой, он сказал Фритцу:
— Я буду через пять минут.
— Да, господин.
Когда доджен ушел, Фьюри покачал головой.
— Мне жаль…
— Иди, делай, что должен. — Когда он замешкался, Кормия повторила. — Ступай. Я хочу побыть наедине.
— Мы можем поговорить позже.
Нет, не можем, подумала она. Разговор ничего не решит.
— Просто ступай, — сказала она, заглушая все его слова.
Снова оставшись в одиночестве, Кормия смотрела на застывшую сцену из фильма, пока все внезапно не сменилось черным экраном, тут и там замелькала надпись «Сони».
Ей было плохо, изнутри и снаружи. Помимо боли в груди, ее тело изнывало от голода, будто недоставало еды или вена была не закрыта.
Но, она нуждалась не в пище.
То, чего ей не хватало, только что вышло за дверь.
Направляясь в объятия ее сестры.
Глава 25
На севере штата, в Адирондак, заря уже занималась над горой Седдлбек. Мужчина, сваливший оленя прошлой ночью, снова охотился. Медленный и неуклюжий, он понимал, что исполняемая им роль охотника была смешна. Силы, получаемой от крови животных, было недостаточно. Этой ночью, покидая пещеру, он был так слаб, что не знал, сумеет ли вообще дематериализоваться.
И значит, у него не выйдет подобраться к добыче достаточно близко. Следовательно, он не сможет поесть. И значит… время наконец-то пришло.
Было так странно. Он задавался вопросом, как и все люди время от времени, как именно он умрет? При каких обстоятельствах? Будет больно? Как много времени это займет? Он думал, что погибнет в бою, учитывая свой род занятий.
Вместо этого, он умрет здесь, в этом тихом лесу, от руки палящего солнца.
Удивительно.
Впереди олень поднял голову с увесистыми рогами и приготовился дать деру. Собрав последние крупицы сил, мужчина мысленно пожелал сократить расстояние между ними и… ничего не произошло. Его телесная форма замигала в пространстве, будто закоротившая лампочка, но не изменила местоположения. Сорвавшись с места, олень мелькнул белым хвостом и исчез в кустарнике.
Мужчина позволил себе рухнуть наземь. Посмотрев на небо, он глубоко раскаивался, большей частью перед умершими. Большей частью. Но не только перед ними.
Несмотря на отчаянное желание воссоединиться с теми, кого он ожидал встретить в Забвении, на потребность обнять тех, кого он недавно потерял, он знал, что оставляет частичку себя здесь, на Земле.
И не мог ничего поделать. Только оставить позади.
Единственным утешением было то, что его сын был в хороших руках. В лучших. Его братья позаботятся о нем, как и подобает семье.
Но ему следовало попрощаться.
Он должен был сделать много вещей.
Но с «должен» сейчас было покончено.
Помня легенду о самоубийцах, мужчина сделал пару попыток встать, и, потерпев неудачу, даже попытался потащить свое тело в сторону пещеры. Он ничего не добился, и с искрой радости, пронзившей его темное сердце, наконец, позволил себе рухнуть на настил из сосновых иголок и листвы.
Мужчина лежал, уткнувшись лицом в землю, прохладная и влажная лесная колыбель заполняла его нос чистыми запахами, несмотря на то, что они исходили от земли.
Первые лучи солнца показались позади, а потом он почувствовал волну жара. Конец был близок, он приветствовал его с широко распахнутыми объятиями и глазами, закрытыми от облегчения.
Перед смертью он почувствовал, как оторвался от земли, и его изломанное тело поглотил яркий свет, унося к воссоединению, которое он ждал восемь ужасных месяцев.
