— Не знаю, ребята, зачем вам все это. Может, для семейного альбома… Но я вроде все вам сказал. И время, простите, вышло.
А Зоя задумчиво проговорила:
— Где-то около месяца назад Олечкин бой-френд, капитан уголовного розыска, поделился с ней какими-то оперативными данными. После чего прима наша расцвела в предвкушении сенсации…
— Какая же ты дрянь! — бросила ей Даша. Зоя, будто и не слыша, спокойно продолжила:
— Бой-френда из милиции сразу поперли, а звезда нашей журналистики…
— Заткнись, — оборвал ее редактор. — Самарская имела право даже на бредятину.
Глеб застегнул «молнию» на куртке.
— Почему же бредятина? — возразил он. — Могла бы получиться проблемная статья: «Значение ритуалов в жизни человечества». С подзаголовком: «От плясок африканского шамана до инаугурации президента России».
Редактор посмотрел на него с интересом.
— Вот и написали бы.
Глеб вздохнул:
— Рад бы, да не умею.
Глядя на редактора, Даша ядовито произнесла:
— Спасибо, Федор Данилович, за предложение. И за ценную информацию спасибо.
Они с Глебом направились к двери. Зоя вдогонку бросила:
— Насчет статьи, Глеб… Не отмахивайтесь, у вас получится. В крайнем случае — звоните, я помогу.
— Она поможет! — буркнула Даша. Глеб обернулся:
— Может, я и воспользуюсь. А вы, случаем, не знаете этого бой-френда из милиции?
— Она все знает, — пробормотала Даша.
Зоя обворожительно улыбнулась Глебу.
— Виктор Малхасянц. Хотите достану его домашний телефон?
— Не трудись, у меня записан, — ответила Даша и утянула Глеба за дверь.
Редактор в тревоге посмотрел на часы.
— Как думаешь, — спросил он, — доеду я до Преображенки минут за двадцать?
— За пятнадцать доедешь. — Встав из-за стола, Зоя подошла к редактору сзади. Юбчонка на ней была куцая, и ножки выглядели соблазнительно. — Расслабься, Федюня, — промурлыкала она и принялась массировать начальству плечи.
Редактор блаженно зажмурился.
— Заяц, я опаздываю… Рекламодатели — народ капризный…
— Успеешь. Расслабься.
Постанывая, редактор спросил:
— Зачем ты ее провоцировала?
— Терпеть не могу балованных папиных дочек. — Зоя запустила руки ему под рубашку и начала растирать грудь. — Следовало ей намекнуть, что ее дорогой папочка был любовником ее школьной подруги. Думаю, это откровение помогло бы ей тверже стоять на земле.
— А ты, ей-богу, дрянь, — проговорил редактор, постанывая от массажа.
Снегопад не прекращался, и на сей раз Глеб вел машину медленно и осторожно. Он размышлял.
— Я этой крысе волосенки повыдергиваю! — в сердцах пообещала Даша.
— Ты знакома с Ольгиным Виктором Малхасянцем? — спросил Глеб.
— Угу, мы Новый год вместе встречали. Она всегда Ольке завидовала, вечно распускала сплетни…
— Мы можем срочно с ним связаться?
— Легко. Сейчас позвоним из дома… Теперь еще лезет с услугами! Ах, вы пишите! Ах, я помогу!..
— Дашка! — прикрикнул Глеб. — Похоже, твоего отца убила та же рука, что и Ольгу! Только способы разные!
Даша будто прикусила язык. И после паузы уточнила:
— Думаешь, из-за этой темы… связанной со списком?
— Не ходи к гадалке.
— А маму?.. Просто за компанию, да?
Глеб молча вздохнул.
Даша тихо спросила:
— А мы отыщем доказательства? Ведь прежде чем кого-то обвинять…
— Я никого не собираюсь обвинять, — резко проговорил Глеб. — Я должен их найти и стереть в порошок. Эти силы, родная, не подлежат суду.
После продолжительного молчания Даша сказала:
— Ты уже в третий раз называешь меня «родная». За это я поверю тебе без объяснений.
Глеб посмотрел на нее с грустью.
— И все же объясниться с тобой мне придется. Очень скоро. Во-первых, я обещал. А во-вторых… кажется, у меня уже нет выбора. — Ведя машину, Глеб напряженно вглядывался в пургу. — Мы оказались нечаянно в одном клубке. И должен тебе признаться, без этого пресловутого списка я б долго еще тыкался, как слепой щенок.
Оставшийся путь они проехали молча. Даша, как только они переступили порог ее квартиры, бросилась листать записную книжку.
— Ага, вот он: Малхасянц Виктор, — обрадовалась она и набрала номер. — Не подходит. Будем названивать каждые пятнадцать минут. А пока — давай кофейку.
Глеб со вздохом снял куртку. Они выпили кофе и позвонили еще раз. Трубку никто не поднял.
— Ладно, — Глеб направился в прихожую, — из дома дозвонюсь.
— Нет уж, звони отсюда, — остановила его Даша. — Я займусь своим чертовым переводом, а ты виси на телефоне.
— А я не помешаю?
— Когда помешаешь, я тебе обязательно скажу.
Водрузив на нос очки, Даша села за компьютер. А Глеб устроился на тахте и через короткие интервалы времени стал набирать номер любовника убитой журналистки. По-прежнему никто не отзывался.
— Может, он куда уехал? — предположил Глеб.
— Вряд ли, — Даша прикрыла рукой зевок. — Что-то на меня и кофе не подействовал. Этот перевод меня доконает… Хочешь, отдам тебе Ольгин список? Пусть у тебя хранится.
— Спасибо, я и так все запомнил.
— Как это? Там ведь еще и телефоны.
Глеб улыбнулся. Улыбка получилась виноватой.
— Хоть целая телефонная книга. Мне достаточно взглянуть.
— Ну-у? — изумилась Даша. — Тогда тебе как шпиону… — она вновь зевнула, — как шпиону цены просто нет. Слушай, прилягу-ка я на полчасика, а? Дозванивайся пока, ладно?
Глеб кивнул с готовностью:
— Конечно, приляг.
— Только разбуди меня: за этой гадостью мне всю ночь сидеть. И завтра, и послезавтра… О Господи!
Прямо в одежде Даша прилегла в другой комнате на кровать, и Глеб укрыл ее снятым с тахты пледом. Затем еще разок набрал номер Виктора Малхасянца. И вновь безрезультатно.
Глеб взял с Дашиного стола шестьдесят страниц английского текста и присел на тахту. Пачка листов, которую он держал в руках, являлась технической документацией на американское медоборудование «сэконд хэнд». Действительно, о Господи!.. Глеб быстро проглядел каждую страничку и через пятнадцать минут положил рукопись на место. Затем вновь набрал тот же номер. На сей раз отозвался приятный мужской баритон.
