Генерал ФСБ подманил пальцем двух аккуратных ребят в серых пиджаках и что им пошептал.
Митька Грач отдал какой-то приказ группе амбалов. На холеном его лице отразились смятение и досада.
Олигарх Лосев, злобно сверкая глазами, приложил к уху «сотовый» телефон.
Вошедший только что в зал Игнат Дока вертел по сторонам головой, ничего не понимая.
Юноша в черном кимоно опустил занесенную для удара ногу, поклонился Глебу и сказал по-японски:
— Да, сэнсей. Ваше слово — закон.
Услыхав это, японский господин, похожий лицом на юношу, не смог сдержать удивления.
— Что это значит, Такэру? — спросил он, приближаясь. Разговор шел по-японски.
— Киото, шесть лет назад, — ответил юноша. — Господин в лиловых одеждах.
— Уверен ли ты, брат?
— Могу ли я забыть, Сато-сан?
Японский господин отвесил Глебу почтительный поклон.
— Благодарю за брата, сэр, — произнес он по-английски. — Наша семья у вас в долгу.
Глеб тоже поклонился.
— Служить вашей семье — большая честь, — ответил он по-японски.
Стас тем временем пытался подняться с четверенек, но это плохо ему удавалось.
Игнат Дока отыскал среди зрителей златозубого и в недоумении спросил:
— Что тут за дела?
— Ё-мое! — ответил ошеломленный Вася.
— Объясни! — потребовал Папаня.
Покосившись на него, Вася буркнул:
— По-японски нихт ферштейн, без понтов.
А юноша в черном кимоно почтительно обратился к Глебу:
— Поединок прекращен, сэнсей?
— Да, — Глеб поднял с пола Стаса, поддерживая под мышки, — я его забираю.
В ответ на его действия пять грачевских амбалов, прихватив с собой для верности еще семерых, двинули скопом к татами. Оба Толяна по кивку олигарха тоже поспешили в эту кучу малу. Парни в серых пиджаках уставились на генерала Святова, ожидая указаний.
Публика замерла в безмолвии.
Стас едва держался на ногах, и Глебу приходилось буквально тащить его на себе. Юноша в черном кимоно встал спиной к спине Глеба, готовясь отразить нападение.
— Отойди, Такэру, — подперев Стаса левым плечом, Глеб освободил правую руку, — тебя это не касается.
— Моя жизнь принадлежит вам, сэнсей.
— Высокопарный японский молокосос, — проворчал по-русски Глеб, — куда ты на хрен лезешь?
И на правильном русском языке, почти без акцента, Такэру ответил:
— Обижаешь, начальник.
— Во, б…, дает! — раздался рядом голос златозубого. Раздобыв где-то хоккейную клюшку, он занял оборонительную позицию возле японца. — Чешет по-нашему, сучок!
Глеб слегка опешил.
— Сильвестр, ты что… помогать, что ли, вздумал?
— Ну.
— А у Папани отпросился?
— Пошел он в жопу, без понтов.
Дюжина грачевских амбалов и оба лосевских Толяна неторопливо сжимали кольцо. Слишком большие ставки, очевидно, были сделаны на этот прерванный поединок.
Японский господин, старший брат Такэру, крикнул в гневе по-английски, обращаясь к Виталию Лосеву:
— Прекратите!
Взгляды русского олигарха и японца скрестились, как мечи. Виталий Петрович изобразил на лице улыбку и, откинувшись на спинку сиденья, махнул рукой. Неведомо кому, как бы в пространство.
Генерал ФСБ буквально повторил его жест. Аккуратные парни в серых пиджаках расслабились и уселись на свои места.
Амбалы Грачева с двумя Толянами застыли, как соляные столбы.
Глеб повел Стаса к выходу из зала. Впереди них, с хоккейной клюшкой в руках, осторожно двигался Вася, а сзади страховал Такэру. Так они и вышли вчетвером.
Публика, оставаясь на местах, требовала назад деньги. От неуправляемых эмоций в зале нарастал гул.
Наклонясь к точеному ушку Виктории Бланш, американский сенатор заявил.
— У нас в Неваде такие шоу делают лучше. Здесь я просто скучал.
— Мне жаль вас, Рой, — холодно отозвалась фотомодель по-английски.
А секретарь ее Жанна Блинова со вздохом по-русски произнесла!
— Увы, на любом уровне приходится терпеть мудаков.
На эту странную реплику сенатор не отреагировал, поскольку ни слова не понимал по-русски.
Глеб завел Стаса в раздевалку, где тот кое-как переоделся сам. Рыжий на глазах восстанавливал силы. Все лицо его было в кровоподтеках, покрытых подсыхающей бурой коркой. Умываться, однако, он не стал: благоразумие требовало как можно быстрее уносить ноги.
— Где твоя машина? — спросил Глеб, набрасывая ему на плечи пальто.
— Возле дома, — усмехнулся рыжий. Правая половина его лица распухла, и усмешка получилась только с левой стороны. — Я на такси приехал. Как знал.
Вошли Такэру и Вася. Японец натянул сапоги и куртку прямо на черное кимоно.
— Как дела? — обратился он к Стасу по-русски.
— Лучше всех. — Стас повесил на плечо спортивную сумку.
— Извините, — сказал Такэру.
— Вали знаешь куда! — огрызнулся рыжий. — Я не на балет сюда пришел!
Вася нетерпеливо поигрывал клюшкой.
— Кончайте базар-вокзал. Линять надо.
Он помог им миновать милицейский кордон и кратчайшим путем привел к «жигуленку» Глеба. Усадив Такэру и Стаса в машину, Глеб пожал златозубому руку.
— Спасибо, Сильвестр. Без понтов.
— Пока, Француз. Не нарывайся за бесплатно, — посоветовал Вася и, отбросив клюшку, пошел обратно в зал единоборств.
Глеб выехал за ворота стадиона и помчался по Ленинградскому проспекту.
— Где ты остановился, Такэру? — спросил он по-японски.
— В нашем посольстве, сэнсей.
— Не называй меня сэнсеем. Зови меня просто Глеб. Тебя отвезти в посольство?
— Если можно, Глеб-сан.
Глеб посмотрел в зеркальце на Стаса. Раскорячив ноги, тот едва помещался на заднем сиденье.
— Завезем Такэру, потом — тебя, — обратился к нему Глеб. — Не возражаешь?
— Нормалек, — с закрытыми глазами кивнул рыжий.
Такэру спросил по-русски:
— Адрес знаете?
— Найду, — улыбнулся Глеб — Где ты русский освоил?
— Занимался два года, курсы посещал. Потом ходил на бизнес-встречи с братом — слушал живую речь.
— Молодчина, — продолжал улыбаться Глеб. — Надолго в Москву?
