Глеб быстро встал, взял ее на руки и отнес в постель.
— Спи, родная, — прошептал он. — Никакая бяка тебя не тронет.
Свернувшись калачиком у него на плече, Даша пробормотала:
— Только не уходи. Я тоже буду.
Глеб поцеловал ее в лоб.
— Что ты будешь тоже?
— Осваивать журналистику. — Она подложила его ладонь себе под щеку.
— Серьезно? И какую же ты выбрала тему, если не секрет?
— О ритуалах.
— Вот как? — улыбнулся Глеб. — Ну что ж… придется мне взяться за что-нибудь другое.
— Интересно, за что другое?
— Ну, мало ли… Примусь, скажем, за статью о слонах в Московском зоопарке.
— Ну, тогда… — Даша зевнула, — тогда и я буду писать о слонах в Московском зоопарке.
Глеб застонал:
— О нет! Такой свиньи ты мне не подложишь!
Даша потерлась щекой о его ладонь.
— Подложу, можешь поверить.
Глеб чуть подумал и сказал:
— Тогда я займусь живописью. На фиг мне сдалась эта журналистика?
Даша вздохнула.
— Любовь моя, ты дурак. Если ты займешься живописью — козе понятно, что и я займусь живописью. Не мешай мне спать.
Глава четвертая
Проснувшись, Даша увидела Глеба, вылезающего из шкафа и бегущего к телефону.
— С восьмым марта тебя поздравлять? — спросил он на ходу.
Телефон трезвонил-надрывался. Даша сладко потянулась.
— Не поздравлять, — ответила она. — Разговаривай здесь, я буду подслушивать.
Глеб присел с телефоном к ней на постель. Даша обняла его, прижав ухо к трубке. Звонил полковник Рюмин. После взаимных приветствий Борис Викторович уточнил как бы в шутку:
— Линия не прослушивается?
— Нет, — серьезно ответил Глеб, — я бы с этим справился.
— В таком случае поздравьте от меня Дарью Николаевну с женским днем.
— Спасибо! — громко сказала Даша. — Мои поздравления Анне Кирилловне!
— Так-так, — хохотнул полковник. — А вы говорите, линия не прослушивается.
Глеб вздохнул.
— От этой прослушки у меня защиты нет.
Полковник выдержал паузу.
— Глеб Михайлович, могу я говорить?
— Безусловно.
— По поводу интересующего вас фонда. Практически никаких зацепок. Деньги крутятся там огромные: сотни миллионов долларов. Но вроде бы всё чисто, все легально.
— Не сомневаюсь, — заметил Глеб. — Не с той стороны копаете.
— А с какой прикажете? — осведомился полковник.
Колкость его Глеб оставил без внимания.
— Их деятельность, Борис Викторович. Чем они вообще занимаются?
— Разыскивают таланты, Глеб Михайлович. Можете себе представить? Разыскивают таланты и вкладывают в них капитал. Как принято нынче говорить, раскручивают. Причем буквально все, кого они пестуют, становятся звездами мировой величины. Никакого надувательства. Так с какой стороны мне копать, Глеб Михайлович?
Теперь паузу выдержал Глеб.
— Не знаю, Борис Викторович, — вздохнул он. — А по линии руководства? Никаких аномалий?
— Может, они и есть, но я их не обнаружил. Президент фонда Хуан Родригес — крупный торговец антиквариатом, мультимиллионер. На нем ни пятнышка. Два вице-президента: американский сенатор Рой Колмен и директор вашей школы Иван Зотов. На них тоже вряд что накопаешь. Исполнительный директор Виталий Лосев… Тут, конечно, разгуляться можно. Было бы желание. Но капиталы его в фонде не работают, и занимается он чистым администрированием. А Дмитрий Грачев вообще там мальчик на побегушках, хоть и директор издательства. Словом, повторяю: зацепок никаких.
— Ну что ж… — задумчиво отозвался Глеб, — на нет и суда нет.
— Совершенно с вами согласен. И еще один пункт. Мой шеф активно вами интересуется, притом сильно нервничает. Будьте осторожны, Глеб Михайлович, и охраняйте Дашу. Если она сейчас меня слышит, она должна слиться с окружающей средой. Всего вам доброго! — Полковник Рюмин дал отбой.
— Премного благодарен, — буркнул Глеб, бросая трубку на постель. — Но все это нам известно и без ФСБ.
Мелкий противный дождь барабанил по стеклу. Даша произнесла с досадой:
— Неужели твоего директора обязательно навещать в такую погоду? И притом без меня?
Глеб вздохнул.
— Армянское радио на глупые вопросы не отвечает.
Даша вздохнула тоже.
— Тогда я в душ, а ты готовь яичницу. После ночных кошмаров аппетит у меня зверский.
Пока она была в душе, позвонил Такэру.
— Брат запретил мне с вами общаться, сэнсей, — огорошил он Глеба. Произнес он это с грустью по-японски.
— Почему? — по-японски спросил Глеб.
— Сато-сан говорит, что вы на заметке у спецслужб. Моя дружба с вами подрывает его деловую репутацию. Брат благодарен вам за мое спасение, но, если он не прервет наши контакты, его партнеры по бизнесу сулят ему большие неприятности. Мне очень жаль, Глеб-сан.
Глеб мысленно чертыхнулся, но слова подбирал тщательно!
— Подумай, Такэру, кто эти партнеры по бизнесу? Не окажется ли твой брат в гораздо большей беде, если подчинится их давлению? Ты ведь помнишь, о каких ужасных людях я вам рассказывал. Ты видел женщину, которая превратилась в черную пантеру, и хорошо понимаешь, что это не игра воображения.
Такэру помолчал, потом вздохнул.
— Да, сэнсей. Но ведь вы запретили рассказывать об этом брату, и я не знаю, как поступить.
Глеб задумчиво потер переносицу.
— Не мог бы ты, — проговорил он, — устроить мне встречу с твоим братом? Как можно скорее и чтоб никто об этом не узнал. Господину Сато Абэ, я уверен, действительно грозит большая беда, но не с той стороны, с какой он ожидает. Передай ему эти мои слова.
— Хорошо, Глеб-сан, попробую, — пообещал Такэру без энтузиазма. — Я позвоню сегодня вечером.
На том они и простились, после чего Глеб быстренько приготовил яичницу с ветчиной.
— Молодец, Мангуст, — похвалила Даша, лихо расправившись со своей порцией.
— Фирма веников не вяжет, — рассеянно отозвался Глеб. Но, взглянув на часы, вскочил из-за стола и рванул в прихожую.
— Эй! А кофе? — всполошилась Даша.
— Некогда. — Глеб натянул куртку. — Позвони Илюхе, расекажи про волчицу Шлыкову. Пусть проанализирует расклад.
Даша вышла к нему в прихожую.
