Всадники легки на подъем, ничего не скажешь. Мэши оказалась у драконьего бока и, вцепившись руками в луку седла, принялась карабкаться наверх. Люк, подхватив под локоть, втянул ее и, указав на длинный ряд огоньков, пояснил:
— Енси обеспечен энергией полностью. Надеюсь, этого хватит до дома.
И они полетели.
Мэши никогда в жизни не снилось, что она летает. Никаких полетов. Она ни разу не мечтала стать ополченцем и ни разу не представляла, насколько это интересно — подняться в небо на ящере. Потому собственный восторг от полета удивлял.
Оказывается, ей нравится летать! Нравится, как мелькает внизу ровная темная гладь воды, как треплет волосы ветер и как красиво выгибается драконья шея. Енси был абсолютно послушен Люку. Идеальное взаимопонимание было у этих двоих.
Вот смуглая ладонь легонько хлопнула по шее — и машина немного поднялась вверх. Вот еще хлопок, больше похожий на поглаживание, — и скорость дракона увеличилась. Мир внизу казался податливым, сонным и медленным. Они скользили в небе над океаном, как полные хозяева воздуха.
Буймиш бросал на волны сиреневые блики, небо уходило вперед и ввысь свободной безоблачной гладью. И дорога, пролегающая перед Всадниками, была свободной, тихой и прекрасной.
— Скоро покажется наш берег, — пообещал Люк.
Мэши лишь кивнула. Ей совсем не хотелось спать, наоборот — заливал сердце восторг и бурлила в крови непонятная радость.
Енси поднялся чуть выше, перемахнул через край островной гряды, уходящей куда-то к северу и казавшейся в сумраке неясной громадой. Послышался шум прибоя — волны набегали на берег с шипением и еле сдерживаемой злостью. И вот Енси уже летит над землей, и Мэши ничего не может рассмотреть в темноте. Сиреневый свет Буймиша выхватывает лишь края скал и вершины небольших гор. Но, судя по всему, растительности в этих местах не было.
— Вот здесь раньше, еще до войны, была прибрежная Киберши. Говорят, ее называли страной кораблей, — пояснила Мэши, пытаясь рассмотреть землю внизу.
— Тут были сильные землетрясения Буймишей пятьдесят назад. Часть берега ушла под воду, а с ним и то, что осталось от Корабельной, — с готовностью пояснил Люк. — Про Корабельную страну и у нас рассказывают. Говорят, что тамошние моряки когда-то выловили всю рыбу из Соленой Воды. Или почти всю.
— А у нас говорят, что в этих местах было очень много Гигантов. Лезли корнями из-под земли, и после них остались большие ямы.
— Да, оврагов и ям в этих местах полно. После сама увидишь, когда будем лететь днем.
— Ты же потом доставишь меня и отца на другой берег, да? — зачем-то уточнила Мэши.
— Конечно. И даже помогу добраться до Плавающих домов ваших. Если захотите, конечно.
— Это как отец скажет.
— Само собой.
Внезапно вынырнула из темноты огромная гора, и дракону пришлось подняться еще выше, чтобы пролететь над ее пиком. Угрожающе острая вершина торчала, точно угрюмый указатель, определяющий направление. Направление и для ветров, и для драконов.
— Гора Песков, — пояснил Люк, — а сразу за ней Камлюки. Прилетели, можно сказать. Сейчас поворачиваем к нашему клану.
Хлопок по шее дракона — и Енси слегка развернулся.
— Давай домой, приятель, но через загоны мьёков. Не будем маячить среди ночи перед всеми кланами. А то вопросов будет — не оберешься.
— Что ты сказал? — не поняла Мэши.
— Я сказал, что у нас не летают на драконах по ночам. Пристанут с вопросами, начнут требовать, чтобы ты сдала свои энергики. Атак — меньше знают о ваших камнях, меньше проблем. Это же все-таки твои энергетические камни. Понимаешь меня?
Мэши заверила, что понимает. Хотя до нее мало что дошло из сказанного Люком. Он не хочет, чтобы видели ее энергетические камни? Потому что отберут? Или потому, что Люк сам желал завладеть ими?
А внизу тем временем началась пустыня. Песок слегка поблескивал в слабом свете Буймиша, от дракона появилась тень — длинная, извилистая, она стремительно перемахивала бархан за барханом, словно черная стрела.
— Вот наш дом, — вдруг сказал Люк и показал пальцем на что-то темное, что Мэши не сразу рассмотрела.
Лишь когда подлетели поближе, она увидела большие загоны с довольно крупными животными. Они тянулись ряд за рядом, то открытые, то чем-то затянутые сверху, рассмотреть подробнее с такой высоты Мэши не могла. А за ними показались черные конусы палаток.
— Ма обрадуется, что мы все живы, — совсем тихо проговорил Люк.
2
Песок разлетелся в стороны и противно заскрипел на зубах, а лапы Енси увязли в бархане.
Перед Мэши поднимались кожаные большие палатки, довольно широкие и просторные. Около каждой горело по факелу, подпирали их хорошо обточенные колья из дерева и костей ящеров. Верхушки палаток — а их было три — покрывала красная краска, и на высоком шесте перед большим костром развевался красный узкий флажок.
— Спят все небось. Енси прилетел тихо, — проговорил Люк и помог Мэши спуститься. — Ладно, у ма всегда есть еда. Сейчас найдем чего-нибудь…
— Ты что, голодный? — не поняла Мэши.
— Конечно. После такого полета есть ужасно хочется…
Жак был, видимо, такого же мнения, потому что оба кинулись к костру. Мэши пошла за ними и увидела, что чуть дальше стояли две большие железные бочки, а рядом с ними — стол с каменной столешницей. На столе — большой казан, накрытый крышкой, несколько широких лепешек, сложенных на тарелке одна на другую, и два смешных кривобоких глиняных кувшина с узкими горлышками.
— Ма замесила, видать, последнюю муккоки… — сказал Люк и схватился за лепешку.
— А ну-ка пошли руки помыли оба, обормоты! — раздалось от ближайшей палатки, и Мэши увидела высокую черноволосую женщину.
Была она строгой и даже сердитой. Волосы убраны в четыре косы, на шее — длинное ожерелье, в ухе — небольшое колечко. Похожая сережка висела и в ухе Люка. Платье на женщине было без рукавов и доставало до щиколоток. Узкое, строгое, с простенькой вышивкой по горловине.
— Откуда это вас принесло ночью? — спросила она, решительно направляясь к Люку.
Тот поспешил к бочкам, зачерпнул и торопливо сполоснул ладони. После позвал Мэши:
— Иди, полью.
Вода оказалась теплой, видимо действительно нагрелась на солнце.
— У Мэй нашлись энергики, и она дала их для Енси. Оказывается, дракоша наш умеет летать и от камней, ма. Как там Городской?
— Лихорадит его. Непривычен он к нашей жаре. Ешьте и ложитесь спать.
Женщина не спросила, привез ли Люк продукты, но подошла к Жаку, подняла ладонью его лицо за подбородок, всмотрелась в глаза и проговорила:
— Хвала Настоящей Матери. Вы живы, ребятки. Ешьте и ложитесь, утром Земля даст мудрости.
