Женщина была права — Светило поднялось высоко, стало большим и бело-желтым, песок посветлел и, казалось, что жар поднимался именно от барханов. Окутывал волной горячего воздуха, донимал так, что любое движение становилось в тягость. Хотелось сесть и сидеть на одном месте и хотелось выпить чего-нибудь прохладного.
Мэши проследовала за женщиной, покосилась на догорающий костерок и села на краешек лавки. Опустила локти на каменную столешницу и снова заговорила:
— Люк сказал, чтобы я у вас спросила о лекарствах.
— Я напою его отваром трав, это поможет. Но лекарств у нас нет. Откуда им быть тут, в пустыне? Кто их привезет? Сама понимаешь, такие вещи раздобыть сложно. Потому приходится только уповать на милость Настоящей Матери.
— Как же вы лечитесь?
— Отцы клана совершают особую молитву Ким-Кигану, если болезнь слишком серьезная. Это всегда помогает, если отнести больного в Живой Храм. Но над твоим отцом молиться не станут, вы ведь из Городских.
Мать Люка хотела еще что-то сказать, но быстро передумала. Поставила на стол миску с мясом, нанизанным на тонкие прутики, большой кувшин и узкую глиняную чашку.
— Поешь, а там посмотрим.
Черноглазая малышка пристроилась рядом с Мэши, посмотрела на нее с явным любопытством и засунула в рот пальчик.
— Ейка, пойдем, налью тебе водички. Искупаешься. Пойдем, говорю тебе, — решительным тоном приказала мама Люка и подхватила девочку на руки.
Мэши взялась за палочку с мясом, проводила глазами женщину с ребенком на руках и подумала, что есть жареное (или запеченное) мясо в такую жару — это слишком. Хотелось чего-то простого, легкого. Что тут у них в кувшине? Что-то белое?
Мэши плеснула себе в чашку, попробовала. Сойдет. Кислое, прохладное. У них что, холодильники тут есть, что ли?
Женщина тем временем налила немного воды в пластиковый большой контейнер — когда-то он, видимо, принадлежал Городу, но Всадники своровали его и приспособили для своих нужд. Девочка скинула с себя короткое платьице и забралась в контейнер, что-то радостно рассказывая своей маме. Отлично, в такую жару, пожалуй, самое дело — сидеть в воде. Пусть даже и налитой в пластиковый контейнер.
Значит, лекарств у них нет. Значит, они поят больных людей какими-то травами. Потому что дикари и живут в пустыне. Как Мэши могла забыть об этом?
Из большой палатки показалась еще одна девочка, чуть постарше. Такая же круглолицая и большеглазая, с таким же небольшим носиком и черной челкой над глазами. Глянула с опаской и недоверием на Мэши и понеслась к матери. Ухватилась смуглой ручонкой за материнский подол, ткнула указательным пальчиком другой руки в Мэши и пробормотала что-то вроде «чужая» или «чужачка», не разобрать.
— Это наша гостья, ее не надо бояться. Гимья, ты тоже будешь купаться? — Голос черноволосой женщины звучал мягким ручьем и казался теплым, обволакивающим.
Спокойный и ласковый голос, полный любви к своим детям. Мэши поняла, что наблюдает за семьей с любопытством, и выглядит это, наверное, не очень прилично. Приехала незваная чужачка и таращится на купание детей.
Мэши опустила глаза и сняла губами мясо с прутика. Немного острое и хорошо просоленное, оно оказалось необычайно вкусным и сочным. Большие узкие листья между кусками были немного жилистыми, но Мэши съела и их, поняв, что страшно проголодалась.
Она уничтожила два полных прутика мяса, допила чашку кислого белого чего-то и только после этого поднялась со стола и поискала глазами хозяйку семейства.
А женщина между тем оставила девочек плескаться в воде и направилась к Мэши. Лицо ее было по-прежнему спокойное, в выражении глаз и в линии бровей читалась мягкая уверенность в том, что все будет хорошо, все идет своим чередом и не происходит ничего из ряда вон выходящего.
Интересно, как бы отреагировала мать Мэши, если бы к ним попали в гости Всадники? Наверное, вышвырнула бы за порог…
Мэши тут же запретила себе думать о собственной матери. Она уже давно решила не возвращаться мыслями к тому, что нельзя исправить и изменить.
— Пойдем посмотрим твоего отца, — сказала женщина. — Девочки теперь не станут нам мешать.
Мэши торопливо закивала в ответ.
В небольшой палатке было немного душно и сумеречно. Пахло каким-то животным жиром неприятно и резко. Видимо, жир был налит в плошки-светильнички. Вчера, когда Мэши была усталой и нервной, она не обратила особого внимания на запах, но сейчас хотелось зажать нос и не дышать этой гадостью.
А мать семейства даже не поморщилась. В руках у нее была глиняная широкая миска, в которой лежали бинты и какие-то темные бутылочки. Действовала она спокойно и уверенно.
— Доброго Светила, да пошлет Настоящая Мать тебе здоровья, милый человек, — произнесла она.
Мэши не сразу поняла, для чего такая фраза, но, присмотревшись, увидела, что отец уже не спит, и мать семейства обращается к нему.
— Отец! — Мэши тут же бухнулась на колени рядом с ним. — Мы в пустыне у Всадников! Как ты?
Отец поднял руку, провел по волосам Мэши и, с трудом разлепив губы, хрипло и еле слышно произнес:
— Не так хорошо, как хотелось бы… Ты сама как? Не обижают тут тебя?
— Давай-ка попьешь сначала, — решительно заговорила женщина. — Сначала отвар, потом кинель. Все хорошо с твоей дочерью. Сыта она и в безопасности.
Пристроив сбоку миску, она подняла голову отцу и приложила к его губам что-то вроде фляжки. Отец пил долго, а после откинулся на подушку и поблагодарил. Видно было, что питье пришлось кстати.
— Вот теперь я займусь твоей раной, милый человек, — произнесла женщина и небольшим ножичком ловко разрезала повязку.
Рану Всадники зашили хорошо — стежки ровные и аккуратные. Но сами края вздулись, покраснели, и кожа вокруг раны тоже покраснела. Отец изловчился, оглядел себя и выдохнул:
— Воспаление. Нужны лекарства, и побыстрее, иначе будет заражение крови и… — Он посмотрел на Мэши, после на женщину, спросил: — Чем вы лечите воспаленные раны? Прижигаете?
— Мы даем отвар. Это лучше всего от песчаной лихорадки. Это лечит.
— Какие травы вы мне дали?
— Мауги, кирники немного. Цигуер и еще ягоды с островов для вкуса. Хороший отвар, он вполне может помочь.
Отец поморщился, глянул на Мэши и сказал:
— Надо антибактериальные средства. Иначе я умру через пару дней, а тебя Всадники здесь не оставят.
— Ты не умрешь. — Женщина покачала головой. — Мой сын стрелял метко, он не задел важные органы. Если ты сильный, то Настоящая Мать помилует тебя. А если все-таки и заберет, то такова ее воля.
— Я не хочу тут оставаться. — Мэши всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. — Я могу попросить Люка, чтобы он…
Идея, пришедшая в голову, была слишком рискованная, но по-другому нельзя. Другого выхода нет. Просто нет, и все.
