Последними зашли Клэ-ё и Хэна, и ветка двинулась быстро и плавно. Перенесла драгоценный груз над землей и остановилась перед соседним Деревом, возле широкой террасы, заканчивающейся круглой открытой площадкой с навесом и перилами. Чуть дрогнула, словно приглашая выходить. И снова белый зверь первый прыгнул вперед.
— Проходите, — приветливо пригласила их Хэна.
Круглая большая площадка, видимо, и была залом Совета Капитанов. Широкие ярко-зеленые листья деревьев служили естественной защитой по бокам, закрывая от назойливых лучей Светила. Навес, сделанный из ровных белых деревянных досок, плотно подогнанных друг ко другу, опирался на белые металлические столбики.
Люк уже понял, что в строениях Детей Неба преобладает дерево. И совсем немного металла. Оставалось лишь непонятным, откуда они берут столько деревьев, обычных деревьев? Не Гигантов же они пилили, чтобы построить себе дома. И Настоящая Мать им позволила?
Капитанов было четверо, если не считать Хэну. Трое молодых парней, светловолосых и сероглазых. Чем-то похожих друг на друга и чем-то отличающихся. И одна девушка, высокая, узколицая. С мягким изгибом губ и чуть длинноватым носом, придающим лицу слишком серьезное выражение.
— Вот эти двое? — спросила длинноносая и подняла брови.
— Я же говорю, они всего лишь дети, — тут же ответила Хэна.
— Не следовало их пускать сюда. Слишком много они теперь знают. Может, отправим их на базу? — предложил один из парней. — Пусть остаются как подопытные?
— Лахэ, я же говорю, они всего лишь дети. — Хэна перестала улыбаться. — Всего лишь дети. К тому же это не просто детеныши местных аборигенов, как ты их называешь. Один из них принадлежит к клану Всадников, с которыми у нас договор. Я напомню, что Всадники оберегают для нас Плазму планеты. Потому этого мальчика мы никак не можем отправить на базу.
Парень что-то ответил на непонятном языке, его поддержал еще один. И длинноносая тоже вмешалась в беседу и тоже на чужом языке.
— Вы сейчас нарушаете правило станции номер три. Разговариваем в присутствии аборигенов планеты только на их языке, в противном случае совещание должно проходить в закрытом помещении. Мы уже все обсудили, давайте теперь расспросим детей. — Хэна стала серьезной и даже немного раздраженной.
Прошла к круглому столу, решительно села и показала рукой на два невысоких сиденья рядом с собой:
— Садитесь, Люк и Мэй. Ответите на наши вопросы и прямо отсюда направитесь к своему дракону.
Люк послушался, все еще не выпуская руки Мэй. Непонятно, почему их считают детьми? Ему, Люку, миновало восемнадцать Буймишей, и он давно уже бреет щеки. Мэй тоже не выглядит как малышка. Может, так кажется из-за разницы в росте? По росту и Люк и Мэй для них всего лишь малыши. Мелкотня, не достойная особенного внимания.
Едва уселись, Хэна спросила:
— Нас интересует всего несколько вопросов. Ты, Люк, Всадник, а Мэй — Городская. Как вы нашли общий язык? Почему мирно общаетесь? Насколько я знаю, ваши народы — заклятые враги. Как вы нашли способ помириться?
И тут Люк озадачился. Объяснить дружбу с Мэй он не мог. Сначала вроде было Правило Трапезы. Да, было такое. А после как-то все закрутилось, завертелось. Понадобились лекарства, и оказалось, что Мэй не боится драконов. А ее отец здорово помог его мальчикам. И дело уже давно не в яйце, а в чем-то другом, только понять это не удается…
— Я в него влюбилась, — вдруг совершенно серьезно сказала Мэй. — Да. Мы случайно встретились, и я в него влюбилась. И мы собирались пожениться. И я перебралась к Всадникам. Но мой отец заболел, и пришлось полететь в Третий Город, чтобы раздобыть лекарства. Мы никого не убивали в Городе, я против убийств. Мы просто хотим жить вместе и чтобы нас не трогали. Вот и все, ничего сложного.
Люк вдруг понял, что надо подыграть. Сохранить серьезное лицо и ничем не выдать своего удивления. Потому он кивнул и просто подтвердил:
— Все так и есть. Мы любим друг друга.
Капитаны переглянулись. Хэна вдруг заулыбалась и спросила:
— Настолько серьезно, что забыли про враждебность? И не испытываете друг к другу злости, раздражения и желания убить друг друга? Вы хотите жить в мире?
Мэй сделала круглые глаза и совершенно серьезно сказала:
— Вы что? Как я могу желать его убить, когда жить без него не могу? — И она демонстративно взяла Люка за руку и прислонилась к его плечу.
Светлые кудряшки защекотали шею, Люк улыбнулся, обнял Мэй за плечи и прижал к себе. Согласно кивнул еще раз и добавил:
— Мы не можем жить друг без друга. И летаем на одном драконе. И дракон признал в Мэй еще одного Всадника. Она стала моим партнером. Потому мы теперь всегда вместе.
— Это что-то новое, — тихо проговорил один из парней.
— Может, это выход, — добавил другой.
— А родители ваши знают? — спросила Хэна.
— Мой отец погиб во время столкновения с Городскими, — ответил Люк.
— Мой не возражает. Он любит меня и принимает любое мое решение, — сказала Мэй.
Люк еще хотел добавить, что они давно взрослые и сами за себя отвечают, но не стал. Пусть считают их детьми, пусть думают, что они не опасны и взять с них нечего. Да, славные дети местных аборигенов, влюбленные друг в друга. Потому смотрятся мило и трогательно и взять с них нечего.
И он вежливо улыбнулся, глядя прямо в глаза одного из Капитанов.
— Что ж, вот и все, — улыбнулась Хэна. — У нас больше нет вопросов. Но знаете что? Мы вас приглашаем к нам в гости. Если захотите, можете прилетать в любое время. Сейчас вы можете возвращаться к своему народу. Я выставлю программу вашему дракону, и он отвезет. Даже дорогу искать не надо будет. Но если захотите, можете навестить нас. Мы будем рады. И расскажете, как складываются ваши отношения. Идет?
— Почему нет? Прилетим обязательно, — заверил Люк.
— На этом Совет Капитанов для вас, ребята, закончен. Пойдем, проведу вас к дракону. — И Хэна поднялась со своего места.
2
Снова толстая и гибкая древесная ветка услужливо подставила переносную платформу, а потом мягко перенесла обратно, к тому самому дому на дереве, в котором Люк и Мэй провели ночь.
— Соберем ваши вещи и отдадим вашу обувь, — пояснила улыбчивая Хэна.
Белый Цемук все так же шел следом, как будто его страшно интересовало все связанное с непрошеными гостями. Остановился он только у дверей комнаты, растянулся на полу и шумно вздохнул.
Мэй тут же схватилась за рюкзак, проверила лекарства, перекинула лямки через плечо и скинула с ног неудобную обувь. Хэна подала льёсы, которые, как оказалось, хранились тут же в комнате, в шкафчиках под окнами.
— Обувка у вас уж больно странная, — покачала она головой. — Подошва в них мягкая, точно у носочков.
