– Никуда не надо гонять, – возразила Сычиха, направляясь на кухню. – Если найдется ломтик сыра или яйцо… – Она распахнула дверцу холодильника.
Дарья поспешила следом, чтобы принять удар на себя Стас усмехался: он хорошо все понял.
– Ни хрена себе! – раздался возглас Сычихи. – Это у вас называется «пусто»?
Смотреть мне было незачем. Я точно знал, что уже более минуты холодильник снизу доверху набит деликатесами: от копченых языков и осетрины до всевозможных сыров и пирожных. Я так решил: если в девчонку все время стреляют, пусть хоть поест в свое удовольствие.
– Ну, не знаю… – пыталась выкрутиться Дашка. – Нам этого на день хватает. Если ты привыкла питаться скромно…
– Ни хрена себе «скромно»! – возмутилась капитан Сычова.
Расплывшись до ушей, Стас показал мне большой палец.
В ответ я погрозил ему кулаком:
– Сколько мне лет, говнюк?
Рыжий покаянно дернул себя за вихры.
С кухни меж тем донесся голос Дарьи:
– Ну ладно, потом все перепробуешь. Пойдем, покажу, где лежит белье. Что-нибудь из одежды себе подберешь.
– Спасибо. Я платье зашью.
– Что тут шить? Выкинь.
Когда обе они вышли с кухни, щеки Сычихи порозовели, серые глаза приобрели синеватый оттенок, а губы улыбались. Метаморфоза, надо заметить, была разительной. Для тех, конечно, кому это интересно. Стас, к примеру, нахмурился и объявил:
– Все, я отчаливаю. Где и во сколько завтра?
Сычиха погасла, как свеча.
Дашка посмотрела на Стаса:
– Ты же без машины. Подожди, подвезем.
– На метро доберусь.
– Так торопишься? Прямо зудит?
Рыжий начал багроветь:
– Мое дело. Даш, я вышел из детского возраста.
Я поспешил объявить:
– Завтра здесь, в одиннадцать утра. Годится?
Стас перевел дух:
– Вполне.
– «Хвоста» не приведи.
– Обижаешь! – Скользнув за дверь, Рыжий захлопнул ее за собой.
Сычиха взирала на коврик, где он только что стоял. Дашка прервала ее медитацию:
– Пойдем, я все тебе покажу.
Показ занял около пяти минут, в течение которых я заменял Стаса на посту у двери. Затем подошла Дарья и взяла меня за руку.
– Вроде все. Можем ехать.
У нее за спиной возникла капитан Сычова:
– А выпить здесь не найдется?
Дашка взглянула на меня. Я прикрыл веки.
– Кое-что найдется, – ответила Дарья. – Бар вон там.
Они зашли в комнату. Видать, я перестарался, потому что вопль Сычихи потряс стены:
– Ни хрена себе «кое-что»!
Слово «хрен», судя по частоте употребления, было ее тотемом.
Голос Дарьи предостерег:
– Не захлебнись тут. Передышки делай.
– Учи ученого! – парировала Светлана.
Они обе вышли в прихожую.
– Ну, – вздохнула жена, – теперь уж вроде…
– Может, в дурачка сразимся? – Сычиха извлекла из сумки колоду. – А что, время детское.
Мы с Дарьей переглянулись.
– Светлана Анатольевна, – сказал я, – к телефону не подходите, шторы не раздвигайте.
– Не хотите, значит, в дурачка? – осклабилась капитан Сычова. – Тогда, может, любовью втроем займемся? Вот только душ приму… – Она зашлась судорожным смехом. – Ой, ну и рожи у вас! Да пошутила я, пошутила!
Дашка смотрела на нее распахнутыми глазами.
– Шутки тебе удаются. Прямо наповал.
– И никому не открывайте дверь, – завершил я свое наставление. – У нас имеются ключи. – Я щелкнул дверным замком. – Спокойной ночи.
– Эй, супермен! – окликнула меня Сычиха. – Глеб Михайлович Грин, ты ведь у нас супермен?!
– Угу, – кивнул я. – А ты супермент.
Светлана вновь зашлась смехом.
Под этот смех мы вышли за порог. И, прежде чем захлопнуть дверь, Дашка тихо проговорила:
– Пока, супермент. До завтра.
В лифте она прислонилась к моему плечу, оставив происшедшее без комментариев. Только пригрозила:
– Заплачешь – убью!
Ответить я не потрудился. Хотя бы лишь потому, что не принимал эту напраслину на свой счет.
ГЛАВА 19
Когда мы вернулись домой, Дашка была молчаливой и выглядела утомленной. По крохотной нашей квартирке она передвигалась, держась за мою руку.
– Ты чего? – не выдержал я.
– Сегодня у нас среда? – уточнила она задумчиво. – А из Японии я прилетела в понедельник. Эти три дня были слишком густо посолены. Тебе не кажется?
Я пожал плечами:
– Не успел навести порядок к твоему прибытию. Извини.
– Дурак, – вздохнула она. – Не смей наводить порядок без меня. Даже не думай.
Я отсалютовал по-военному:
– Да, мэм!
Дашка опять вздохнула. И за ужином ухитрялась не выпускать моей руки.
– А он, – ткнула она в лежащий среди еды булыжник, – пусть пока побудет. Он свой парень.
Эта реплика навела меня на ребячливую мысль. Мне захотелось Дашку подбодрить. И, когда мы перемыли посуду, я предложил:
– Не устроить ли вечеринку?
Она подняла на меня заинтересованный взгляд.
– Какую?
– В узком кругу.
– Давай. А с кем?
Я подвинул булыжник в центр стола, на почетное место, и уточнил:
– У нас вроде была свечка?… Поставь сюда и зажги.
Дашка проворно пристроила свечку в баночку из-под майонеза и, чиркнув спичкой, поставила рядом с булыжником.
– Что дальше?
– Наполни миску водой, – распорядился я. И, когда она это выполнила, постучал по столу пальцем. – Вот сюда.
– И что теперь? – оживилась Дарья.
– Садись рядом.
Она села, прижавшись к моему плечу.
– Ну и?
На столе перед нами разместились горящая свеча, булыжник и миска с водой.
– Не догадалась еще? – осведомился я.
Дашка мотнула «конским хвостом»:
– Не-а. Подсказка нужна.
