Она поерзала на моем плече.
– Без тебя знаю, засранец. Я спрашиваю, будем ли мы писать новые статьи.
Я покачал головой.
– Пока не тянет. Для журналистики нынче времена… Книгу написать попробую.
Дашка подняла голову.
– Вот новость. Книгу про что?
Мы мчались по вечерней Москве, подскакивая то и дело на колдобинах. И дождик, точно бездомный котенок, Царапался по стеклу.
– Какая разница про что? – ответил я Дашке. – Хоть про вот эти наши заморочки. Надо мысли привести в порядок, над языком поработать… Тяжкий, между прочим, труд.
Дарья стряхнула сонливость:
– На компьютере будем писать?
– Нет, обычной перьевой ручкой.
– Мы что же, – нахмурилась она, – вдвоем за одну ручку держаться будем?
Я прыснул:
– У каждого будет своя ручка и своя книга. А бумагу поделим поровну.
Она сложила пальцы в известную фигуру и сооружением этим повертела перед моим носом:
– Во, видел! Будем писать одну книгу. Вякнешь хоть слово против, я оглушу тебя вот этим кулаком…
Притормозив у подъезда, я выключил мотор.
– Приехали. Пойдем.
– Нет, не приехали! Я тебя оглушу, вложу в твои пальцы ручку и буду водить ею по бумаге. И это будет наша общая книга.
Я кивнул:
– Книга будет общая. Но очень плохая.
Она обдумала это замечание.
– Книга должна быть общей и очень хорошей. Если не писать одной ручкой, то как же быть?
– Выход лишь один. Причем радикальный.
– Говори, я слушаю.
– Я пишу, ты редактируешь. Чем плохо?
Дашка уточнила:
– Каждую страничку? Каждую фразочку?
Я вздохнул:
– Каждую запятую.
Она пожала мне руку:
– Вот теперь приехали, теперь пойдем. – Дашка вышла из машины и, обнимая куклу, побежала к подъезду.
Захлопнув дверцу, я огляделся. Ничего подозрительного. Мы с Дарьей вошли в дом.
В подъезде тоже было спокойно. Мы поднялись в лифте, Дарья открыла дверь своим ключом, и мы перешагнули порог квартиры. Тьма была кромешная, поскольку шторы на окнах не пропускали свет уличных фонарей. Прикрыв за собой дверь, я потянулся к выключателю. Но лампа вспыхнула без моих усилий.
– Лицом к стене! Руки за голову! – раздался окрик Сычихи.
Щурясь от света, она стояла в ночной рубашке моей жены и держала нас под прицелом. Несколько секунд мы таращились друг на друга.
– Мать твою, – выдохнула Дашка. – Чуть не описалась.
Светлана провела рукой по глазам:
– Это вы… Я уж думала…
– Убери пушку! – потребовала Дарья. – Что с тобой, Свет?!
Светлана опустила пистолет:
– Заснуть не могла. Слышу, лифт остановился, ключ в замке поворачивается… – Тут она обратила внимание на куклу в Дашкиных руках, и лицо ее окаменело. – Эт-то что такое?!
Дашка улыбнулась:
– Вот, привели тебе компаньонку.
– Кто просил?!
– Свет, мы просто хотели…
– Я спрашиваю: кто вас просил?! – Сычиха вырвала у Дарьи куклу, прижала к груди и дулом пистолета поправила ей локон.
Я признал со вздохом:
– Никто, в общем-то, не просил.
С минуту мы неловко топтались на коврике. Затем капитан Сычова прекратила это безобразие.
– Здесь кто сейчас живет? – уточнила она резко. – Вы или я?
– Ты, конечно, ты, – заверила Дарья.
– А если я, – отрубила Светлана, – катитесь на хрен. Не мешайте спать.
Мы с женой, будто выполняя команду «Кругом», развернулись и вышли вон. Сычиха хмурилась нам вслед – в ночной рубашке, с куклой и пистолетом.
В машине Дашка фыркнула:
– Нет, ну какова!
– А чего ты ждала? – спросил я. – Что она зацелует тебя до смерти?
– Ну не до смерти… хотя бы до обморока. – Дашка положила голову мне на плечо. – Вздремну, пожалуй.
Я погладил ее волосы:
– Верное решение.
ГЛАВА 26
В подъезд я внес ее на руках. Обняв меня за шею, она дышала ровно, как младенец. В уме я прикидывал, как бы раздеть ее и уложить в постель, не разбудив при этом. Однако стоило нам войти в квартиру, как Дашка, не разлепляя век, пробормотала:
– Сразу в ванну. Прямо в джинсах – плюх.
Захлопнув дверь ногой, я внес жену в комнату, уложил на диван и отправился наполнять ванну. Мне хорошо было известно, какой температуры воду предпочитает Дашка. Отрегулировав кран, я присел в ожидании. Когда вода поднялась до нужного уровня, я закрыл кран и вернулся в комнату.
Дарья говорила по телефону:
– Не извиняйтесь, дело пустячное… Да, конечно… В полдесятого, договорились… И вам всего доброго. – Дав отбой, она зевнула. – Это Зинаида. Зовет меня утром в школу.
Мне это не слишком понравилось:
– Зачем?
– Предложили три разных пособия по английскому. Она хочет, чтоб я выбрала.
– Как это кстати!
– Мы договорились на полдесятого. Встреча на квартире у нас в десять, так? Я по-быстрому. В крайнем случае опоздаю минут на двадцать.
– Дура, думаешь, я отпущу тебя одну?!
Она подняла указательный палец:
– Вот! Здравая мысль, притом от души. А в Японию отпустил, дурак! – Она разделась и отправилась в ванную.
Тем временем я постелил постель, а когда зашел проведать жену, она возлежала в ванне и зачерпывала в ладони воду, бормоча:
– Блу, давай поговорим. Почему не отзываешься? Стоит вот этому, – она кивнула на меня, – только кликнуть, и ты тут как тут, Блу. Могла бы и со мной пообщаться, задавака.
Я рассмеялся:
– Оставь Блу в покое. Не то заснешь тут и нахлебаешься.
– Угу. – Дашка прикрыла рукой зевок. – У меня даже нет сил к тебе приставать. До чего докатились.
– Ужас. – Я извлек ее из ванной, обернул полотенцем и принялся вытирать. – Как я проживу без твоих приставаний?
Глаза у нее слипались.
– Всего часа полтора, – пообещала она еле слышно. – Потом растерзаю.
Я отнес ее в комнату, уложил в постель и укрыл. Она заснула, едва коснувшись подушки. А я присел рядышком и подумал: «Тебя не бывает, Дашка. Просто-напросто не бывает».
