– Забыл?! О Нике, об Аннушке, о Катерине, в конце концов?!
– Да не в том смысле! – в том, голубчик, в том. – Я же тебе рассказывал – Хасбулатов о своем решении отправить меня в отпуск сообщил вчера поздно вечером, я выехал на рассвете, какие могут быть подарки? Вернее, где?
– В дьюти-фри.
– Ага, спиртное и духи.
– Ну хоть что-то.
– А нам не надо хоть что-то, нам надо самое лучшее. Поехали по магазинам.
– Так ведь ждут же!
– Ничего, подарками вину заглажу.
Не получилось.
Хотя поднимаясь в лифте, Алексей аж притопывал от нетерпения, стремясь поскорее обнять своих девчонок. Он совершенно забыл о ночной маете, Изабелла Флоренская стала просто именем, за которым не было ничего – ни тоски, ни страсти, ни унизительного желания. Ничего.
Пока он не увидел жену и дочь.
Еще открывая дверь своим ключом, Алексей услышал топот, смех и радостный визг Ники.
Он тихо, стараясь не шуметь, вошел в прихожую, поставил сумки с подарками на пол, скинул туфли и на цыпочках вошел в гостиную.
И сердце зашлось от боли.
Господи, как он мог? Как?!
Вот же они, его самые родные в мире существа, его семья, его жизнь, раскрасневшиеся и счастливые, возятся с Катерининым бантом, стремясь нацепить его друг на друга. Самые красивые, самые лучшие, самые любимые!
Самые чистые.
В отличие от него.
И ощущение собственной нечистоплотности, пусть и моральной, было настолько велико, что Алексей не смог в этот вечер прикоснуться к жене.
Не смог и все. Хотя очень хотел. Но – в душе снова появилась Изабелла, осев на ней, на душе, налетом похоти.
Утром стало полегче. Но Изабелла больше не исчезала, и, сколько не пытался Алексей выгнать из мыслей эту чертовку, не сравнивать с ней жену, ничего не получалось. Разум по-прежнему угрюмо отсиживался на задворках.
И нежная страстность ушла из их с Анной любви, сменившись супружескими обязанностями.
А потом позвонила Изабелла…
ГЛАВА 19
Произошло это через два дня после возвращения в Москву, когда Алексей с семьей уже перебрался на дачу.
И изо всех сил старался исправить, склеить, подлатать стремительно рассыпающееся счастье. Ну живут же другие семьи, радуясь ровному горению любви! Почему ему надо извержение вулкана?
Но самое главное – почему его родной зайцерыб, его хомка, без которой он не в состоянии представить свою дальнейшую жизнь, больше не провоцирует этот кретинский вулкан? Ведь раньше достаточно было одной ее лукавой улыбки, или ехидного комментария, или смешного капронового бантика на голове…
Собирать информацию о Флоренской Алексей не стал. Во-первых, сделать это было довольно сложно, постоянно находясь рядом с женой. А во-вторых, зачем? Зачем постоянно напоминать себе о человеке, которого стараешься забыть? Ну да, скорее всего, путь этой девушки в заманчивый мир кино пролегал вовсе не через преодоление гигантского конкурса в творческий вуз и дальнейшую упорную учебу. Насколько Алексею было известно, если Изабелла и училась на актерском факультете, то не в Москве.
Обычная умненькая куколка, на двести процентов использующая свою внешность и сексуальность.
Но почему же так тошно-то без нее?!
Мобильник завозился на бортике бассейна в разгар матча по водному поло между папой и дочкой. Из-за радостных воплей Ники, забившей очередной гол, Алексей не сразу расслышал приглушенную трель звонка.
Наспех вытерев руки лежавшим рядом полотенцем, он взял телефон и недовольно поморщился – на дисплее высветился незнакомый номер.
Кому там неймется?!
– Да, слушаю! – рявкнул Алексей в задрожавшую от испуга мембрану.
– Я соскучилась, – еле слышно прошептала трубка. – Я не могу без тебя, слышишь? Ты победил…
– Погоди, – во рту вдруг мгновенно пересохло, словно он только что вышел из пустыни, где бродил сто дней и ночей. Язык еле ворочался, сердце распухло до невероятных размеров, бухая теперь во всех частях тела. – Никусь! – Он обернулся к плескавшейся дочери. – Ты поплавай пока одна, я сейчас поговорю и вернусь. Это из съемочной группы звонят.
А что, он вовсе и не соврал.
Торопливо выбравшись из бассейна, Алексей набросил на себя халат и ушел в заросли черемухи, не обратив внимания на вмиг посерьезневшее лицо дочери.
Сжав кулачки, Ника обреченно смотрела ему вслед, не замечая набухавших в глазах слез.
И все завертелось по новой, даже еще хуже. Он, словно сексуально озабоченный пацан, летел на свидание по первому свистку. И по второму. И по третьему.
Правда, встречались они с Изабеллой в основном в его машине, изредка – на съемных квартирах, из тех, что сдаются на пару часов.
В гостиницы, где нужно предъявлять паспорт, любовники не совались, Изабелла приняла главное условие Майорова – ни в коем случае не афишировать их связь. Она безропотно шла туда, куда ее звал Алексей, казалось, что ей действительно нужен только он.
И жуткая, выматывающая душу и нервы ломка закончилась, сексуальный наркотик поступал Майорову бесперебойно.
Жизнь снова стала цветной, отношение к семье и к любовнице мирно сосуществовали в его душе. Так, во всяком случае, казалось Алексею.
Он не замечал, что цвета в его жизни распределились неравномерно. Пурпурный оттенок похоти занимал все больше места, вытесняя все остальные.
Ему казалось, что он великолепно все устроил, – жена и дочь простили его за идиотскую выходку с вырванным у Ники мобильником, после виртуозного секса с Изабеллой у него еще остались силы порадовать Анну перед отъездом, впереди были недели съемок, которым теперь ничего не помешает, ведь они с партнершей достигли, гм, консенсуса.
Жизнь прекрасна и удивительна!
Откуда на пустынной лесной дороге, вдали от любого жилья, ночью взялся этот гребаный папарацци, Алексей так и не понял.
Они с Изабеллой только-только приступили, так сказать, к кульминации действа, как вдруг – вспышка, еще одна, еще!
Майоров сначала вообще не мог сообразить – что это? Гроза? Зарницы?
Оказалось – гораздо хуже. Фотовспышка.
Он смог бы все исправить, догнав сволочного репортеришку и разбив камеру об его голову. Хотя нет – лучше о дерево, бить этих уродов – себе дороже.
Но помешала Изабелла. Не специально, нет, она просто очень сильно испугалась и благополучно хлопнулась в обморок. Не бросать же ее в таком состоянии!
И папарацци ушел.
А на следующий день сенсационная бомба взорвалась!
