Алексей устал оправдываться, отвечая на возмущенные звонки друзей и знакомых. Он был абсолютно согласен с их мнением – да, он козел, сволочь и редкостная скотина, да, да, да! Так что же мне теперь, застрелиться, что ли?
– Немедленно звони Аннушке! – рокотал в трубке разъяренный голос генерала Левандовского.
– Да звонил я! Не берет трубку!
– И правильно делает! Ты что натворил, мерзавец?! Променять жену на какую-то, прости, господи…вошку?!
– Сергей Львович! – скрипнул голосом Майоров. – Не называйте ее так, не надо. Изабелла хорошая девушка, это я виноват.
– Хорошая шалава она, а не девушка! Ничего, – кипел генерал, – я займусь этой красоткой лично, разузнаю, что за шваль прибило к нашему берегу. А ты, засранец, немедленно возвращайся и ползи от Москвы до дачи на коленях, понял?!
Алексей нажал кнопку отбоя, и телефон тут же разразился очередным истерическим воплем. На этот раз кто?
Ну конечно, госпожа Салим жаждет сообщить негодяю и уроду, что он негодяй и урод. Нет уж, Таньского, лучшей подруги своего зайцерыба, он не вынесет.
Майоров выключил телефон и криво усмехнулся: своего зайцерыба? Кажется, у него больше нет зайцерыба. Анна не простит, он знал это.
Знал – и все равно полетел в Москву. Хасбулатов отпустил его на несколько дней, укоризненно покачав головой. Спасибо хоть комментировать не стал.
И снова аэропорт, и снова звонок Виктору. Только на этот раз с ним разговаривал не друг, с господином Майоровым сухо общался его администратор. Исключительно по делу, и ни слова кроме.
И потом, в машине, Виктор молчал. И молчание становилось все тягостнее, все невыносимее, оно заполнило собой просторный салон автомобиля, вытеснив кислород, не давая вздохнуть полной грудью.
– Ты-то хоть меня не прессуй! – не выдержал Алексей. – И так тошно, хоть волком вой.
– Простите? – приподнял брови Виктор, не отрывая взгляда от дороги. – Я что-то не так сделал? Вроде не опоздал, машину подал вовремя, причем удалось прямо на поле, дабы избежать толпы журналистов у входа. Или все-таки что-то упустил из внимания? Тогда вычтите у меня из зарплаты сколько сочтете нужным.
– Прекрати кривляться! – сквозь зубы процедил Майоров, еле сдерживаясь. – Я ведь считал тебя другом, на которого могу во всем положиться.
– Вам есть на кого ложиться.
– Ты не поверишь, – лицо Алексей исказила судорожная улыбка, – но не так давно я так же искрометно пошутил в разговоре с Хасбулатовым.
– Искренне рад за вас.
– Да прекрати же наконец! – заорал Майоров и, вцепившись в рулевое колесо, попытался направить машину на обочину. – Мне плохо, понимаешь ты это своей тупой башкой или нет?
Ответа он не дождался, потому что Виктор, побледнев до синевы, отчаянно пытался выровнять «Мерседес», не дать ему врезаться в отбойник.
Потому что обочины в этой части шоссе не было. А вот бетонный отбойник – был. И именно там, куда направил машину Майоров.
Надменный отпрыск немецкого автопрома вовсе не хотел уродовать свой сверкающий лаком капот о монументальное безобразие, тем более – заканчивать совсем недавно начавшуюся автожизнь, поэтому беспрекословно слушался малейшего движения своего водителя.
И только благодаря этому отделался хоть и уродливой, но совершенно безвредной царапиной на правом крыле.
Отчаянный визг покрышек стих, черный красавец замер на обочине, нервно дрожа двигателем.
– Эй! – Из остановившейся рядом «Мазды» выглянул слегка офонаревший мужик. – Вы как там, живы?
– Живы, – с трудом улыбнулся Виктор, опустив стекло возле своего сиденья. – Спасибо!
– Да не за что вроде, – хмыкнул мужик. – Ну, ты даешь, паря! Что за дансинг на трассе? Я уж думал – придется твой «мерс» от отбойника ломом отскребать, уже мобилу достал спасателей вызывать, а потом гляжу – вывернулся. Круто! Ты что, гонщик «Формулы-1»?
– Почти.
– Ну ладно, – к счастью, мужик оказался достаточно сообразительным, чтобы понять – водителю «Мерседеса» сейчас не до светских бесед. – Бывай. Только больше фортелей на дороге не выделывай, лады?
– Постараюсь.
«Мазда», мигнув фарами, уехала, и стало тихо.
Так тихо, что пульсация переполненной адреналином крови казалась Алексею набатом.
ГЛАВА 20
А вопль мобильного телефона врезал по и без того оголенным нервам ударом молнии, на долю секунды отправив Майорова в кресло стоматолога, ковыряющегося в больном зубе без анестезии.
Почему никто не придумал анестезию для души?
Нет, водка – это не лекарство, это суррогат. Она не лечит душу, а тупо убивает ее.
Звонила Изабелла. Наверное, почувствовала неладное, вот и беспокоится. Не ответить ей нельзя, а то девчонка с ума сойдет от волнения.
Виновато покосившись на откинувшегося на спинку сиденья Виктора, Алексей нажал кнопку и вполголоса проговорил:
– Привет. У меня все в порядке, а ты как?
– А у меня не в порядке! – Она не кричала, нет, но голос ее вибрировал на самой грани. – Тут на съемочную площадку толпы журналюг приперлись, работать не дают, с Алексеем Майоровым пообщаться жаждут, а Алексея Майорова-то и нет! Сбежал господин Майоров, трусливо поджав хвост, предоставил даме разгребать дерьмо в одиночку!
Во рту почему-то стало горько и противно, словно он проглотил невкусное лекарство. Беспокоится, значит? Почувствовала, что с любимым беда? Идиот слюнявый, вот ты кто!
– Я не сбежал, – стараясь говорить ровно и спокойно, ответил Алексей. – Я уехал спасать семью.
– А, хвостом перед женушкой вилять? Милая, прости, я на самом деле очень хороший, просто слабохарактерный! Меня эта девка насильно в постель затянула, буквально изнасиловала! А я не хотел, честно!
– Прекрати ерничать! – разозлился Майоров. – То, что я буду говорить своей жене, тебя не касается, поняла?! Мы, кажется, договаривались – семья для меня всегда была, есть и будет на первом месте. И ты согласилась на мое условие, так что твоя истерика по поводу моих вполне предсказуемых действий соврешенно неоправданна!
– А что мне прикажешь делать?! – перешла на визг Изабелла. – Что отвечать журналистам, которые во все щели лезут!
– Есть вполне универсальный вариант ответа на все случаи жизни: «Без комментариев». А что касается журналистов, – холодно проговорил Алексей, – мне до сих пор непонятно, откуда взялся там, в лесу, этот парень?
– Понятно, – голос девушки вдруг стал тихим и бесцветным. – Ты решил на меня стрелки перевести. Мерзавке Изабелле надоело существующее положение вещей, и она решила ускорить процесс! Так, да?
– Нет, я вовсе не то хотел сказать…
