Анна дохромала до дверей, последние метры девушка преодолела на одной силе воли, свалившись на руки подскочившему к ней бойцу, она заплакала. Последние тринадцать часов с того самого момента, как ее сбили, она не позволяла себе думать ни о чем кроме как о необходимости дойти. И вот она дошла. Хотя это вранье, одна бы она никуда не дошла, ее буквально дотащил молодой парень с нашивками лейтенанта. Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Тот стоял, прислонившись спиной к стене. Теперь, когда лицо не скрывал шлем и забрало, она смогла его разглядеть. Худое, усталое лицо, каштановые волосы, очень густые и наверняка мягкие, да и в отличие от обычным бойцов у него было подобие прически, а не бритый затылок и не кроткий ежик. Девушка отвернулась, ей вкололи новую порцию обезболивающего и принялись делать нормальную шину.
- Не думала, что тебе удастся проскользнуть, - присев рядом с Арсением, произнесла Ирма. - Последний спутник который еще час назад чудом висел над головой, говорит, что против остатков нашей бригады почти три батальона, тысяча человек против сотни. Танки, артиллерия, стрекозы.
- А у нас пара гранатометов, - ухмыльнулся Лавров.
- Всего три, Лавр. У ребят по соседству два, еще четыре у второй роты, они левее нас.
- Я не смог связаться с КП бригады, и капитан Жданов не отвечает.
- И не ответит, - в голосе Ирмы сквозила горечь, - капитан был классным мужиком и настоящим офицером. - На месте бригадного КП воронка глубиной в семь метров, даже хоронить нечего, их еще вчера ночью накрыли. А капитан в засаду попал, сожгли его и танкетку вместе с ним.
- Кто командует?
- Командует? А никто, какой-то лейтенант часа три назад приказы отдавал. С той стороны сильно гремело, потом он пропал со связи. Каждый дом сам за себя, каждый действует по собственному разумению, договаривается с соседями о флангах, и держится за свой последний рубеж. Позади нас часа два назад стояла сводная батарея наших бригадных минометов и артиллеристов пятого механизированного, но с тех пор, как над нашими головами прошло звено стрекоз оттуда не прилетело ни одного снаряда. Неужели они не понимают, что если через пару часов не перебросят сюда подкрепления, мы не удержим позиции.
- Не будет никакого подкрепления, и первая гвардейская не придет, нас бросили, - шепотом сказал Арсений, склонившись почти к самому уху Ирмы. - Сейчас наши лидеры пытаются заключить перемирие. Крым объявлен ничейной зоной.
- А «звездуны» какого хрена тогда прут? - не поверила девушка.
- Им приказано раздавить нас. Ладно, тут уже наши шкурки на кону, сколько народу в строю?
- Девять, - собравшись, сквозь зубы произнесла девушка, - ты десятый, Летунья одиннадцатая, но из нее сейчас боец никакой.
Арсений бросил взгляд в угол, где помимо Анны лежали еще двое раненых. Медбрат не стал скупиться и сделал общую блокаду, девушка сидела, привалившись плечом к стене, ее глаза были закрыты, а дыхание ровным.
- Зенитные комплексы есть?
- Два «Дротика», и три заряда к ним, нашли в руинах, что к штабу примыкали.
- «Дротики» - это хорошо, хотя я бы предпочел Стрелу.
- Взяли, что было, - пожала плечами Ирма, словно говоря: «жри, чего дают, скажи спасибо и попроси добавки».
Разница между «Дротиками» и «Стрелами» была не велика, и те и другие самонаводящиеся ракеты «земля-воздух», начиненные плазмой, все различие в дальности. «Дротики» предназначались больше для прикрытия объектов, а «Стрелы», обладавшие втрое большей дальностью, для того, чтобы близко авиацию к этим объектам не подпускать. Каждая рота имела на вооружении пять установок того и другого типа, но Арсений и его бойцы отстреляли весь боекомплект еще в первый день, завалив девять штурмовых стрекоз.
- Танк справа и пехота человек сорок. Прут прямо на нас, - раздался голос наблюдателя в гарнитуре, причем в нем отчетливо слышалась паника.
- Все на позиции, - надевая шлем, скомандовал Арсений, - отсекаем пехоту, гранатометчики валят танк. Все, поехали!
Атаку отбили, танк горел, застряв между домами и намертво запечатав проход, вокруг него валялось несколько десятков тел.
- Ирма, хорошо мы им задали, - довольно выкрикнул Арсений и, не услышав ответа, посмотрел на соседнее окно.
Девушка лежала рядом с позицией, прислонившись спиной к обломку рухнувшего потолочного перекрытия, шлем слетел с ее головы, ветер, пахнущий гарью и морем, трепал грязноватые серые пряди, выбившиеся из прически. От штурмового костюма несло паленой синтетикой. Арсений присел рядом и закрыл ей глаза. Почему-то из всех вещей, связанных с ней, вспомнился ни разу ненадеванное бикини, оставшийся в шкафу на «Иосифе Сталине». «Так и не обновила ты его», - подумал Арсений и, подняв далеко не хрупкое тело, оттащил подальше от входа. Лавров вернулся к своей позиции, скоро должна была последовать новая атака. Прошел час, ничего не происходило, никто не стрелял, не шел вперед. В Новороссийске стало тихо, так тихо, что парень подумал: «А может, контузило?»
Неожиданно на частоте бригады прорвался грубый командный голос:
- Говорит Генерал Васильев, всем частям Красного Пояса, на планете Крым только что было подписано мирное соглашение с правительством Звездного Квадрата. Планета отныне имеет статус демилитаризованной зоны и переходит в совместное пользование пояса и квадрата. Приказываю всем частям прекратить сопротивление и сложить оружие, через несколько часов на планету прибудут десантные шлюпки.
Лавров, обернувшись, посмотрел на бойцов, никто не радовался, все знали одно: их предали, их товарищи погибли зря. Арсений обернулся и посмотрел на лицо Ирмы, оно было спокойным, расслабленным, таким, пока она была жива, Арсений его не видел. Она не дожила до мира всего одну атаку.
Глава третья. Звездные перекрестки (часть первая)
Ночные вахты самые скучные: весь экипаж, кроме дежурного и пилота, спит. В иллюминатор смотреть не хочется, там космос, такой привычный, холодный и пустой. Неповоротливый торговец медленно ползет вперед.
Арсений поправил лазерный револьвер, висящий в кожаной кобуре на бедре, это все, что осталось у него от отца, а от остальных только воспоминания. Сколько лет прошло? Лавров сморщил лоб, кажется, семь. Да, точно семь, потом братья погибли. Арсений, как единственный наследник, продал ферму, за все это время у него не появилось ни капли желания посетить безымянную луну. Эта книга была прочитана, закрыта и поставлена на полку. Юность кончилась там, возле горящего дома, или нет? Арсений задумался. Или она кончилась на Крыме? Похоже, это ближе к истине. Не прошло и часа после возвращение на базу на Большой Москве, как капитану батальона, к которому был приписан Арсений и семеро бойцов, уцелевших в Новороссийске, легло на стол прошение об отставке. Он не смог простить правителю Красного пояса гибель Ирмы. В той войне погибли сотни тысяч бойцов, но именно эта гибель казалась Арсению глупой и бессмысленной. Жалование за два года он перевел на свой счет, оставив на руках около трехсот рублей. Он не собирался жить на центральной планете, как и не собирался покупать дом, но деньги были нужны, и пока их не хватало.
