Книга Вечный sapiens. Главные тайны тела и бессмертия, страница 34. Автор книги Александр Никонов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вечный sapiens. Главные тайны тела и бессмертия»

Cтраница 34

Короче говоря, после промышленной революции медицинская пирамида перевернулась. Народная медицина стала медициной для высшего света и элит, в отличие от медицины фарминдустрии, которая стала медициной масс. И язык евро-американской медицины стал официальным языком мировой медицины. Специалист по аюрведе говорит на другом языке, которого дипломированный врач не поймет. А у специалиста по китайскому иглоукалыванию – свой язык. У тибетской медицины свой. И сложно конвертировать один диагноз в другой. А надо бы.

…Тут я на минуточку прерву интересные рассуждения Блюма о языках медицин, чтобы проиллюстрировать их наилучшим образом. Есть у меня приятель Игорь. У которого были серьезные проблемы с сердцем. Не буду сейчас засорять текст диагнозами, скажу просто – в ритме его сердца частенько случались провалы длительностью по секунде и больше. Медицинский вердикт был однозначен: нужно вшивать кардиостимулятор. Игорь уже почти решился на это, но перед самой операцией профессор-кардиолог, желая морально поддержать парня, положил ему руку на колено и проникновенно сказал:

– Игорь! С этим живут.

Блин… После этих слов Игорь встал и молча ушел из больницы навсегда. Он решил искать альтернативные варианты. И нашел их. В лице тибетского монаха, который поставил Игорю диагноз по пульсу. Там не было ученых слов типа «мерцательная аритмия» и тому подобных. Таких слов монах и не знал. Он просто долго щупал пульс, после чего констатировал:

– Ветер в сердце.

Вот такая смешная терминология… Монах выдал Игорю какие-то порошки, которые тот долго пил. Теперь у него с сердцем все в порядке. Никакой аритмии или чего там у него было, я уже запамятовал… А мы вернемся к симптоматической медицине. К которой главный герой этой главы не имеет никакого отношения. Потому что у него нет массовости.

– Я, например, могу принять в день всего пару человек, – продолжил Блюм. – Потому что мне надо с каждым побеседовать, изучить. Я могу человека попросить не есть полдня и посмотреть, как повела себя кровь. У меня есть время узнать, как он переносит жару или холод. Да и просто поговорить за жизнь. Я смотрю, как он реагирует, как бледнеет, как сбивается с мысли. Как его заедает на одной и той же мысли. Беседа порой может длиться несколько часов – мне нужно понять, как он живет, чем дышит, как ходит, что любит, почему у него в какой-то момент вдруг поперло мистическое мышление?

– Зачем?

– Видя, как человек живет, мыслит, как у него организован дом, семья, сколько и как он зарабатывает, мы можем сказать, как он себя тратит. Свое здоровье. Свой жизненный ресурс. Это его социальный диагноз. А социальный диагноз имеет в подоснове диагноз биологический. Если у женщины с промежностью проблемы, она может посвятить себя карьере и убедить себя и окружающих, что ей дети просто не нужны. Но поскольку биологически самка должна рожать, мы понимаем, что с этой самкой что-то не в порядке. Что-то со здоровьем у нее. Осталось найти и вылечить. Тогда и сознание поменяется. И она родит… А казенный врач такой роскоши, как беседа с пациентом, лишен. Он принимает у себя в кабинете десятки человек в день, потому что это конвейер, где деньги зарабатываются не с эксклюзива, не с ручной работы, а с массовости. Казенный врач имеет дело не с людьми, а с симптомами. Для массовой медицины все пациенты на одно лицо и различаются только по весу – потому что доза лекарства рассчитывается в зависимости от массы тела. Поскольку люди схожи по конструкции, это работает. Но не всегда. Бывают исключения, с которыми массовая медицина не справилась. И тогда они приходят ко мне. Я, как исключительный человек, работаю с исключительными людьми. А в бюджетной медицине средний лечит среднего.

У меня вот одна женщина была недавно – генеральская жена. Честно отлежала срок в госпитале с проблемами спины. И пришла ко мне. Почему пришла? «Может, лечили мало?» – спрашиваю. «Нет, – отвечает она. – Два с половиной месяца провела в госпитале…» – «Может, профессура в госпитале херовая?» – «Нет. Лучшие профессора смотрели, у меня муж – ключевая фигура в Минобороны…» – «Может, аппаратура в госпитале плохая?» – «Нет. Новейшая. Минобороны завозит последний писк медицинской моды…» – «Может, лично к вам плохо относились?» – «Нет. Относились отлично. Мужа моего там уважают…» – «Ну, тогда остается последнее – вы неизлечимо больны».

Тут она упала на стол и зарыдала. А я объясняю: дело в том, что лечили вас, как всех прочих. А вы – не как все. И эту вашу индивидуальность, породившую болезнь, массовая медицина увидеть не может. Они привыкли разбираться с типовыми проблемами. Именно поэтому массовая медицина каждый день спасает тысячи людей. И спотыкается на нестандартных задачах. Вы не вписываетесь в стандартную схему. Под вас должны быть разработаны не стандартные, а персональные методы. Именно поэтому в частной медицине так важна личность доктора. Потому что один врач может решать сложные задачи, а другой нет.

Юный математик говорит мне: в учебнике тыща задач, а я решил 990! Какой я молодец! Но в медицине нерешенные задачи – это чьи-то жизни. Поэтому я отвечаю: не молодец ты, а говно. Потому что десять задач у тебя умерли. Ты их не решил!.. Да, когда работаешь на популяции и статистике – результат у казенной медицины выходит приличный. А если среди этих «нерешенных задач» – президент страны? Ни хрена себе вы запороли! Нашли кого запороть! Президент – единственный в стране. «А мы ему делали, как всем, всем же помогает!..» А на хрена вы президенту делаете, как всем? Ведь президент – не как все! Второй президент сидит только в другой стране. Это же первое лицо государства, а вы его запороли!

Особым людям нужна особая медицина. Бюджетная медицина – это прекрасно. Но это не значит, что не должно быть следующей ступени – высшей медицины, медицины иного качества. «Аристократической» медицины. Иначе мы придем к тому, что и бомжа, и президента будем лечить одними методами, разница будет только в уровне сервиса и чистоте лекарств. А ведь бомж и президент неравноценны! Интуитивно это многие понимают. В том числе и медики. Они знают: генералу надо ногу спасать, а солдату – ампутировать. Ценность людей разная. Маршала нельзя в атаку бросать. Но проблема в том, что для маршалов-то медицины нет. Я-то всего один, а казенных врачей тыщи. Я работаю с человеком, а они с типичными симптомами. Я усиливаю кровоток и дренирование, формирую внутреннее пространство человека. А они бомбят таблетками. Что можно сделать таблеткой? Да особо ничего. Бабахнули, как из пушки по воробьям. Где-то долетело, а где-то нет. Тем более снарядов точного наведения нету. Гасим по площадям – авось накроет. Стреляем не тем, чем надо, а тем, что завезли в аптеку.

Я не против бюджетной медицины. Бюджетная медицина – это фундамент. Она оказывает всем одинаковые медицинские услуги, невзирая на возраст и социальное положение. Только не надо путать это с сервисом! Отдельная палата, телевизор, туалет в палате – это сервис. А процедуры и лекарства, вне зависимости о того, лежишь ты в отдельной палате или в коридоре, одинаковые или практически одинаковые у всех. А отличия элитной медицины должны быть в методологии, подходах, системе организации. Пример. Я говорю: чтобы мы этого пациента вытащили, мне нужны два здоровых мужика, которые каждый час будут делать с этим больным то, что я скажу. Он, например, парализован ниже пояса, сам двигать ногами не может, значит, нужен внешний привод – чтобы его ногами двигали другие, сокращали и распрямляли ему мышцы. А там постепенно-постепенно начнет подхватываться и внутреннее управление. Потихоньку-потихоньку, сначала слабенько, потом все сильнее организм начнет сам управлять ногами, подчиняясь внешнему воздействию. Это называется прокреацептивное проторение. Если я буду вашей ногой качать раз за разом, рано или поздно сформируется нейродинамическая цепь. Она включится и начнет работать, хотя мы ее сформировали извне. Так я лечу ДЦП. Да, спусковым крючком для ДЦП послужила внешняя причина – гипоксия. Но проблема ДЦП состоит в том, что интегративный компьютер слетел в какой-то момент, и центр потерял управление периферией. И если вы децепешнику купите в магазине новую голову, совершенно исправную, и приставите к его туловищу, она тело не вылечит! Компьютер не подхватит периферию! Потому что в его теле рассогласован исполнительный механизм. В цепи предохранители повырубило… Короче, для того, чтобы вот этого клиента поднять с каталки и сделать ходячим, мне нужны два дюжих мужика, которые будут им заниматься по нескольку часов в день. А мне отвечают: а где мы возьмем этих дюжих мужиков? По штату такие мужики в больнице не положены!.. Но почему меня должно это волновать? Ваш штат – не мой вопрос. Я знаю, как вылечить паралитика и что для этого надо. А то, что у вашей бюджетной медицины нет для этого денег или времени, ваши проблемы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация