Есть такое понятие – доказательная медицина. Это методическая система, которая доказывает пользу тех или иных лекарств в строгих рандомизированных клинических исследованиях с применением контрольной группы испытуемых. Испытания проводятся слепым методом, когда сами врачи-испытатели не знают, что получает тот или иной пациент – лекарство или плацебо, чтобы полностью исключить фактор субъективности (об этом факторе мы еще поговорим). Казалось бы, это вполне естественный метод испытания, так всегда нужно поступать. Однако, как ни странно, доказательная медицина очень молода. Международная система доказательной медицины заложилась только в 90-е годы прошлого века. Ей всего двадцать лет! Поэтому совершенно не удивительно читать у Голдакра следующие строки: «Исходя из современных данных, только 13 % всех видов лечения имеют веские доказательства пользы и еще 21 % вероятно являются полезными». Чем же нас пичкают?.. Для того, чтобы понять, почему лекарства, приносящие больше вреда, чем пользы, попадают на рынок, нужно понять, как вообще работает система.
Сейчас в мире выходит около пяти тысяч специализированных научных журналов. В них за все время существования этих журналов опубликовано примерно 15 миллионов научных статей. Причем, как отмечает Б. Голдакр, «большинство публикаций содержат противоречивые утверждения».
Фармацевтическая промышленность – один из самых прибыльных видов бизнеса. Если никаких особых научных прорывов не наблюдается, новые продукты на рынок выбрасывать все равно надо. Поэтому растет количество аналогов уже существующих лекарств. Чуть-чуть изменили что-то в надежде на какой-нибудь эффект и выбросили на рынок. Половина всех новых лекарств – модификации ранее существовавших.
Все начинается с идеи. А вот если мы такую штуку синтезируем!.. Возможно, она никого не убьет и даже будет полезна. Синтезировали. И дальше пошли испытания нового вещества. Сначала на животных. Не подохли? Слава богу. Теперь на небольшой группе самых отчаянных добровольцев. Тоже выжили? Прекрасно!
Теперь берем пару сотен других добровольцев – больных той самой болезнью, которую предполагали лечить. И начинаем опытным путем определять дозировки и смотреть, работает ли наше лекарство вообще. Ну, хоть какой-то эффект есть? Ну, хоть самый маленький? Волнуемся. Потому что на кону – большие деньги. Вывести на рынок новое лекарство стоит примерно полмиллиарда долларов.
Допустим, эффект поймали. Переходим к масштабным исследованиям на сотнях людей, сравниваем препарат с плацебо, публикуем и получаем, наконец, лицензию.
При этом 90 % клинических испытаний проводятся на деньги фармацевтических компаний. А, как известно, кто девушку кормит, тот ее и танцует. Представьте себе, что вы потратили 500 миллионов долларов, а препарат получился, мягко говоря, не блестящий. Почти не работает. Что делать? Закрывать проект? Или попробовать спасти деньги?
Сначала надо посмотреть, не работает ли он в других сферах. А вдруг! Именно так появилась знаменитая виагра – делали препарат для сердечников, а получилось вон что!..
Если ничего похожего нет, надо преувеличить слабенький полезный эффект лекарства и преуменьшить вред. Например, нужно отбирать в испытательную группу самых перспективных больных – молодых людей с одним-единственным заболеванием в начальной стадии (против которого и задумывался испытываемый препарат).
Далее. Не нужно сравнивать вашу новинку с уже существующими препаратами, а только с плацебо. Скорее всего, препарат покажет преимущество перед пустышкой (поскольку сделан на основе уже существующего). Пусть ваш препарат ничуть не лучше прежнего, главное – чтобы об этом никто не узнал.
Если же вы хотите утопить конкурента, можете давать контрольной группе слишком большую дозу препарата-конкурента, чтобы поярче были побочные эффекты, которые вы потом отразите в протоколе испытаний – для контраста с вашим препаратом.
А вот еще чудесный прием: вместо реального эффекта дать «теоретический». Ну, например, вы делаете лекарство для сердечников и атеросклеротиков. В принципе, вам нужно уменьшить их смертность. Но не получается. Тогда вы докладываете, что ваше лекарство гарантированно снижает уровень холестерина в крови. Теоретически чем больше холестерина в крови, тем выше вероятность смерти от сердечного приступа. А практически снизить смертность сердечников гораздо труднее, чем понизить им уровень холестерина. Ну, и не акцентируйтесь на смертности! Смело докладывайте, что смогли на 11 % снизить уровень холестерина (а про то, что при этом по непонятной причине выросла частота сердечных приступов, молчите).
Кроме того, есть масса способов «правильно поработать со статистикой», чтобы создать хоть какую-то иллюзию полезности вашего нового лекарства. В общем, разных способов столько, что проведенное в 2003 году систематическое исследование медицинских отчетов выявило следующий факт: клинические испытания, проведенные на средства фармацевтических компаний, в 4,5 раза чаще независимых исследований дают положительный (для компаний) результат.
Но ладно бы еще фармацевтические компании только приукрашивали действие своих лекарств! Главный медицинский принцип – «не навреди». Поэтому гораздо страшнее побочные эффекты, к которым приводят вновь придуманные лекарства и о которых производители предпочитают публике не рассказывать, даже когда знают о них. Дело в том, что теоретические, то есть в самом буквальном смысле выдуманные, чисто умозрительные построения могут совершенно не совпадать с реальной жизнью. Один из примеров я уже приводил – сердечники. И еще приведу.
Есть такая болезнь – аритмия. Это дело опасное. Поэтому существуют антиаритмические препараты. И вот однажды некоему доктору пришла в голову идея давать эти препараты людям, перенесшим сердечный приступ. Чтобы, типа, помочь сердцу. Мода прижилась, стали давать. В результате смертность выросла. И как выросла! «В середине 80-х, на пике их использования антиаритмические препараты вызвали количество смертей, сравнимое с общим количеством американцев, погибших во время вьетнамской войны», – пишет тот же автор. А ведь фирма, проводившая испытания, знала о подобном эффекте, но сочла его «случайным стечением обстоятельств»!
Вот еще пример расхождения нежных теоретических построений с суровой жизнью. Многим известна свободнорадикальная теория старения. Мол, есть в нашем тельце такие штуки – свободные радикалы, они очень вредные, все у нас внутри организма там рушат, как слоны в посудной лавке, а чтобы с ними справиться, нужно потреблять так называемые антиоксиданты. К каковым относятся, например, витамин Е и бета-каротин. Кто не слышал об их полезности? «Хочешь, чтобы зрение нормально работало – ешь морковь, в ней много каротина!» Мало кто знает, но легенда о каротине, моркови и зрении была разработана военным ведомством Великобритании во времена Второй мировой войны для дезинформации противника. Англичане тогда вовсю осваивали новую технику – радары и потому английские летчики могли засекать немецкие самолеты издалека. Немцев это удивляло. И чтобы сбить их с толку, англичане запустили слух, будто британским летчикам скармливают большое количество моркови. А из каротина моркови образуется ретинол, который отвечает за восприятие света сетчаткой. Поэтому-де английские летчики такие зоркие! Разумеется, биологическая подоснова у этой дезы была, иначе немцы раскусили бы ее в два счета. Но умозрительная теория может быть весьма далекой от конкретной практики. Что и доказала история с антиоксидантами, к которой мы возвращаемся.
