– Пошутила, – пожала плечами Жанна.
– Умница, – Левандовский, забрав со столика коньяк, вернулся в кресло. – Но к встрече со страстными любительницами таких красоток, как ты, готовься. В камере тебя ждут.
– Еще чего! – Жанна небрежно откинула прядь волос. – За желание сдать Майорова народу ничего мне не будет, мой адвокат не зря свой хлеб ест. А больше за нами с Мишенькой ничего нет!
– Говоришь, нет? – генерал пригубил коньяк и одобрительно кивнул: – Хороший напиток выбрали, господин Карманов.
– У меня все хорошее, – невозмутимо ответил Михаил. – И коньяк, и жена, и адвокат.
– Да кто бы сомневался, – улыбнулся Сергей Львович. – Расслабьтесь, ребята. Подождем вашего адвоката, если хотите. А пока я вам расскажу, что сейчас в мире происходит. В частности, в Таиланде. На острове Пхукет. В отеле «Золотая рыбка», – с каждым словом голос генерала становился все тверже. – Интерпол давно заинтересовался слухами о некоем отеле в Таиланде, где творится беспредел. Так что мои сведения о господине Винникове и его «Золотой рыбке» стали для этой организации рождественским подарком. Одним самолетом с очаровательным Арчибальдом Игнатьевичем в Таиланд вылетели два сотрудника Московского отделения Интерпола, а с ними и мой сын Артур. Алексей тоже рвался, но, увы, ему светиться пока нельзя. Пока! – генерал поднял указательный палец. – Но, думаю, уже завтра, в крайнем случае, послезавтра, все похищенные вами дети, в том числе моя внучка Инга, а также Анна Лощинина смогут дать обширнейшие показания по этому делу. И повторяю еще раз, специально для тебя, гадина, – указательный палец переместился в сторону судорожно вцепившейся в ручки кресла Жанны, лицо которой цветом сравнялось с московским снегом, то есть стало серым. И грязным. Грязным от ненависти, исказившей точеные черты до неузнаваемости. В кресле нахохлилась неясыть. А генерал чеканил дальше: – Моли бога, или, скорее, черта, чтобы детей не тронул ни один извращенец. Тогда у тебя есть шанс уцелеть…
– Жанна Федоровна, не отвечайте! – раздался дребезжащий тенорок.
Все оглянулись на голос. У входа в сопровождении двух гигантов в камуфляже стоял щуплый седой господинчик в криво застегнутой дубленке. Один из гигантов прогудел:
– Товарищ генерал, этот гражданин говорит, что он адвокат Кармановых, Сюльжин Моисей Борисович. Документы в порядке.
– Пропусти, раз документы в порядке, – с любопытством разглядывал взъерошенного адвоката Левандовский. Гиганты расступились, и господин Сюльжин, не спеша расстегивая дубленку, вошел в гостиную.
– Михаил Иванович, – обратился он к мрачному Карманову, – надеюсь, вы вели себя разумно, и на инсинуации этого господина, – указал он на генерала, – не реагировали?
– Инсинуации? – Сергей Львович вскинул брови.
– Именно! – с достоинством повернулся к нему адвокат. – Голословные обвинения, ничем не обоснованные.
– Обоснования прибудут завтра, я уже говорил вашим клиентам, чтобы они на этот счет не беспокоились. – Левандовский усмехнулся. – А вы, господин Сюльжин, готовьтесь к встрече с представителями Интерпола.
– По какому поводу, позвольте поинтересоваться? – удобно устроился на стуле Моисей Борисович.
– По поводу отеля «Золотая рыбка».
– А где же такой отель находится?
– На острове Пхукет, в Таиланде, – терпеливо отвечал Сергей Львович, не понимая, чего добивается этот назойливый адвокат.
– Ах, какая жалость! – Сюльжин удрученно покачал головой. – Вероятно, любопытное было местечко.
– Почему было? – холодея от недоброго предчувствия, спросил Алексей.
– Ужасная беда, катастрофа! – трагическим тоном возвестил Моисей Борисович, хотя его лисья физиономия ничего, кроме предвкушения хорошего гонорара, не выражала. – За новостями надо следить, господа! В результате сильнейшего землетрясения на страны Юго-Восточной Азии обрушилось гигантское цунами! Десятки тысяч погибших! Остров Пхукет находился под основным ударом стихии. Боюсь, что от вашего отеля, как его – «Золотая рыбка»?.. Так вот, от него мало что осталось, уплыла рыбка, скорее всего, в океан.
Звенящую тишину, воцарившуюся после этих слов, взорвал визгливый хохот Жанны.
ЧАСТЬ 3
ГЛАВА 28
«Ах, как кружится голова, как голова кружится!» Нет, я, безусловно, очень уважаю любимую певицу моей бабушки Клавдию Ивановну Шульженко, но когда ее слегка дребезжащий голосок повторяет одну и ту же фразу в сто сорок восьмой раз, хочется кого-нибудь убить. Но пока, похоже, кто-то старается добить меня. Последнее, что я четко помню, – ошарашенный взгляд Шурочки Лапченко и валяющиеся в слякоти деликатесы. А потом – чернота, в середине которой старинный патефон издевается над не менее пожилой пластинкой, злокозненно царапая беднягу своей тупой иглой. Результатом усилий этого тандема, собственно, и является повторяющийся снова и снова отрывок из песни Шульженко. Изредка из черноты проступают чьи-то смутно знакомые лица, Клавдию Ивановну сменяет невнятное бормотание, но потом какая-то гнусь кусает меня в руку, и незамысловатый вальсок начинает терзать меня с новой силой.
Но голова ведь действительно кружится. А еще зверски болит. А еще… Стоп – стоп, господа, неужели мадам Шульженко за… мгм, замолчала, в общем? Ну да, точно, я слышу странные звуки, но это, слава богу, не песни. И патефон убрался из моей головы, удрученно волоча за собой запиленную пластинку. И, похоже, я вспомнила, как управлять этой грудой плохо подогнанных частей, именуемых Анной Лощининой. Вот, уши уже транслируют пойманные звуки, правда, мозг отказывается идентифицировать услышанное. Больше всего это похоже на стрекот цикад, перемешанный с шумом прибоя. Но, учитывая то обстоятельство, что в декабрьской Москве с цикадами неважно дела обстоят, вывод напрашивается один: патефон запилил не только пластинку, но и мои мозги. Хотя… Ура, я все поняла! Я нахожусь в магазине экзотических животных и насекомых, и в этом магазине неисправен сливной бачок унитаза, вот вам и шум прибоя! Ну что, разве я не умница, а? Работают мозги, работают, родненькие! Так, теперь нужно вспомнить, где панель управления зрением. Надо же осмотреться, оценить ситуацию с помощью своего могучего интеллекта. О, вот кнопка открытия век. Нажимаем. Роллеты двинулись с жутким скрипом. Так, четкость изображения так себе. Покрутим колесико настройки, фокусируем – та-там! Готово!
Ну и что это грязновато-белое перед глазами? Что-что – потолок. Какой-то в этом магазине потолок убогий, весь в трещинах, в углу паутина, в центре которой удобно устроился владелец этого гамака.
Максимально сконцентрировавшись, я заставила шевелиться всю кучу деталей. Возмущенно вопя, куча подчинилась, хотя некоторые мерзавцы вместо того чтобы облегчить участь хозяйки, бросились строчить жалобы в профсоюз органов тела. Ну и черт с ними, обойдусь как-нибудь.
Всего каких-то пять минут титанических усилий – и вот я уже сижу! Правда, голова по-прежнему кружится, да и с фокусировкой беда – в глазах все двоится. Я зажмурилась и потрясла головой. Честное слово, больше никогда не буду стучать по своему старенькому телевизору кулаком! Это, оказывается, зверски больно! Помогает, конечно, вижу теперь нормально, но метод все же варварский.
