— Чем они держат тебя? Ведь не деньгами?
— Братом. Он мой единственный родственник.
— Счастливая. А вот у меня совсем никого нет.
Мы стали собираться.
— Эва, скажи, ты же сможешь держать язык за зубами? Энрике не должен ни о чём догадываться.
— Думаю, да.
— Надеюсь на твоё благоразумие. Наверное, ты не знаешь, что до тебя он был женат трижды. Каждая из жён была проданы в «Бездну». В последний момент он подписывал полный контракт.
— Случайная смерть, непреднамеренное убийство. Что же мне делать теперь?
— Просто жить.
— Что я должна ждать от следующих встреч? Меня будут пороть, резать, морить голодом?
Жасмин мягко улыбнулась.
— Ничего. Некоторые девушки пытаются сопротивляться, не понимают, что это бесполезно. С ними работают два-три месяца, внушают, что они пустое место, ничтожества, низкие твари. Ломают, в основном психически. Ты же молодец, быстро поняла, что лучше претвориться. Целее будешь. Я напишу заключение, что кукла готова. Только подыграй мне. Ты должна и дома оставаться безразличной ко всему, безучастной. И тогда тебя отвезут в Нью-Йорк. Завтра договорим. Встреча в кафе не вызовет подозрений. Мне иногда приходится беседовать с девушками.
Я провела рукой по шее.
— А это было обязательно делать?
— Да. Прости, но это было необходимо. Клеймо проверят. Без него ты просто не попадёшь к хозяину.
Мы вернулись в странный дом. Толстяк пришёл в себя, но, увидев моё платье, снова позеленел. Женщина взглянула на него с презрением.
— Успокойся. Считай, всю работу я выполнила за тебя. Спустись вниз и поспи.
Рональд затряс головой.
— Нет, только не в подвал!
Жасмин улыбнулась.
— Тогда спи тут. А мы с девушкой спустимся.
Добравшись до кровати, мы тут же уснули. Когда я открыла глаза, блондинки рядом не было.
Я тихонько поднялась по ступеням. Машина Энрике стояла во дворе, но в холле царила пустота. Я прокралась на второй этаж. Дверь одной из комнат оказалась приоткрытой. Голос мужа заставил меня вздрогнуть. Спрятавшись в нише, я превратилась в слух.
— Твоё дело не осуждать меня, а работать. Уверена, что Эва готова?
— Да. Думаю, парни довели её до той кондиции, когда она ещё не стала тряпкой, не потеряла остатки собственного достоинства, но научилась послушанию. Если мы выпустим её отсюда овощем, она долго не протянет. А ты ведь всё ещё хочешь получить её назад?
— Да, хочу. Я люблю Эву.
— Тогда зачем всё это затеял?
Послышался звук шагов. Я думала, что сейчас Энрике появится в коридоре, и плотнее вжалась в стену, но этого не произошло.
— Всё просто. Я ненавидел это английское отродье. Если бы Эмма вышла за меня, девчонка могла быть моей дочерью, а не отпрыском проклятого Рика. Мне было приятно думать, что она ответит за грехи матери. Но потом… Потом что-то изменилось.
— Ты увидел в ней Эмму.
— Нет. Если бы было так, я бы не мучился. Она похожа на мать только внешне. А внутренне… Она другая. И я полюбил её всем сердцем.
— Странная у тебя любовь, Энрике. Впрочем, ты ещё можешь всё это остановить.
Тихий вздох.
— Не могу. Я уже получил деньги от Дугласа. А ты знаешь, что переиграть теперь ничего невозможно.
Я попятилась. Тихонько спустившись вниз, легла на кровать и претворилась спящей. Боже! Жасмин не соврала. Я вышла замуж за монстра.
Глава 14
― Я скинула для тебя несколько видео. ― Блондинка протянула сотовый. ― Посмотри.
Мы сидели в кафе и пили легкое вино.
— Не нужно. Я достаточно услышала сегодня утром. Как я понимаю, ни моей семье, ни Марии, ничего не угрожает?
Женщина печально улыбнулась.
— Ошибаешься. Энрике уже получил за тебя деньги. Если ты скроешься, Дуглас вправе требовать замену.
Я завыла. Проклятый Гарсия!
— Тогда что ты мне предлагаешь?
— Уничтожить клуб. Это освободит не только нас. Ты сможешь спасти сотни девушек.
— Легко сказать. Думаешь, мне укажут место, где хранятся плёнки и время, когда можно прийти за ними? Почему бы не сдать в полицию те, что есть у хирурга?
— Там не видно ни одного лица. Они ровным счётом ничего не доказывают. Правда, есть ещё один способ. Но он тебе не понравится.
— Говори.
— Я слышала, где-то есть кладбище, куда садисты вывозят трупы.
— Ага. Дело остаётся за малым. Претвориться мёртвой и ждать, пока меня закопают.
— Не ёрничай. Это я к тому, вдруг что услышишь.
— Как я смогу с тобой связаться?
— Через Энрике.
— Что?
— Потребуй у него встречу с психологом, то есть со мной. Думаю, он не станет возражать. И ещё. В клубе бывают вечеринки, когда в одном месте собираются все садисты. Если узнаешь время и место…
— Я поняла. Теперь расскажи, что ждёт меня дальше.
Жаклин пристально посмотрела в глаза.
— Через неделю ты полетишь в Нью-Йорк. Энрике купил там квартиру. Он скажет, что твой контракт передали Дугласу, но условия остались теми же. Насколько я знаю, старый извращенец предпочитает держать свои игрушки при себе, но, думаю, для тебя сделают исключение. Не пользуйся сотовым и домашним телефоном. Они все прослушиваются. Сама ничего не предпринимай. Просто наберись мужества.
— Так не пойдёт. Я должна жить в доме хозяина, иначе, как я смогу что-то узнать?
— Ты права. Я поговорю с Энрике. Пусть забирает тебя на выходные. Это немного сократит срок твоего контракта.
— А потом? Что будет потом?
Жаклин пожала плечами.
— Если вина извращенцев будет доказана, никакие миллионы им уже не помогут. Я позабочусь о том, чтобы всё попало в прессу. Надеюсь, мы получим свободу, милая. Я очень надеюсь.
Всё случилось именно так, как и говорила Жаклин. Не прошло и недели, как мы вылетели в Нью-Йорк. Энрике рвал на себе волосы от отчаяния, очень натурально, рыдал у меня на груди, казнил себя за то, что мой контракт перепродали, и теперь мне придётся пять дней развлекать некого Дугласа. Положительным было то, что срок рабства сократился до четырёх месяцев. Я не проявляла интереса ни к чему, показывая полное безразличие. Мой муж клялся, что, как только это закончится, увезёт меня на экзотические острова, где я смогу забыть всё, стать прежней Эвой. Я слушала весь этот бред вполуха, представляя, с каким удовольствием буду давать показания против мерзавца в суде. Энрике испортил мне жизнь. Этого я не могла простить.
