– Н-да уж, Дашка… А Витюша твой отмочи-и-ил… Не боится, что уведут тебя какие-нибудь столичные красавцы или пражские – как вариант, а?
Этот намек я привычно пропустила между ушей – Соля до сих пор припоминает мне победу на городском конкурсе красоты, в котором мы с ней участвовали вместе. Я пошла туда исключительно для того, чтобы поддержать ее, а вышло так, что подруга моя оказалась за бортом даже полуфинала, а я…
Вообще-то полное имя Соли Соледад. Но она, по понятным причинам, в детстве терпеть не могла это имя – в сочетании с фамилией Матюшкина это, согласитесь, как-то чересчур. Но мать Соли работала переводчиком и бредила Испанией, а потому сочла вполне уместным назвать единственную дочь этим хоть и красивым, но все же вычурным именем. С самого детства Соля страдала от насмешек: дети жестоки и моментально находят друг у друга уязвимое место. Фасоль и Солянка – самые безобидные из прозвищ, приклеенных Соле одноклассниками на все одиннадцать лет учебы. Она вздергивала подбородок и старалась не обращать внимания, и только мы трое знали, как сильно она ненавидит свое имя и как мечтает сменить его на что-то более благозвучное и привычное русскому слуху. Однако при получении паспорта Соля вдруг передумала.
– В конце концов, мама меня так назвала, и в гробу я видела всех этих шутников! – заявила она нам перед дверями паспортного стола.
Мы с девчонками горячо ее поддержали, тем более что тетя Зина к этому моменту была уже тяжело больна, и мы поняли причину Солиного поступка. Та просто не захотела расстраивать мать. Тетя Зина умерла через три дня после нашего выпускного вечера, а Соля так и осталась Соледад Сергеевной Матюшкиной.
Из нас четверых Соля оказалась самой успешной в карьере и самой неудачливой в личной жизни. Я, как ее ближайшая подруга, прекрасно понимала причину. У Соли были слишком высокие требования к будущему избраннику. Под описание подходила разве что парочка парней из первой десятки списка Форбс… Но, к сожалению, в Соле не было ничего, что могло бы привлечь к ней внимание кого-то из этих господ, хотя внешне она была очень даже ничего, даже если принять во внимание ее высоченный для женщины рост – почти два метра. Да и сами господа в нашем провинциальном городе не появлялись и вряд ли вообще догадывались о его существовании.
Работала Соля заместителем управляющего коммерческим банком, вращалась в кругах высоких, имела поклонников, однако все они были уже женаты и бросать семьи ради Соледад не торопились. Сперва такое положение ее вполне устраивало, однако с годами Соля все настойчивее стала стремиться замуж. У Ирки и Леры уже росли дети, мы с Витей тоже подумывали о совместном ребенке через несколько лет, и Соля просто из кожи вон лезла, чтобы «соответствовать». Однако ее последний ухажер, владелец цветочных павильонов Илья, заявил ей сразу и без обиняков: если только Соля попытается забеременеть обманом, то пусть не рассчитывает, он ни за что не признает ребенка своим. Перспектива стать матерью-одиночкой Солю не прельщала, поэтому она не стала испытывать судьбу и проверять, умеет ли Илья держать слово. Она старалась наслаждаться тем, что отпущено любовнице: ездила с ним за границу, ждала его звонков, в любой момент бежала к нему в специально для таких встреч купленную Ильей квартиру в престижном районе. И Илье, и подругам она с пренебрежением сообщала, что замужество и дети для нее не самоцель, и только наедине со мной плакала от отчаяния и признавалась, что с каждым годом шансы на это самое замужество уменьшаются.
– Да ты с ума сошла! – возмущалась я, искренне восхищаясь спортивной фигурой подруги и свежим лицом без единой морщинки. – Ты просто красавица, умница, такую должность занимаешь! Обязательно найдется кто-то, просто пока не время…
– Угу, – мрачно откликалась Соля, закусывая нижнюю губу. – Только вот знаешь, Дашуля, когда возвращаешься в пустую квартиру вечером, как-то сразу думаешь – а ***на фиг мне эта работа и эта красота? Я вон даже тебе на конкурсе проиграла!
Этот злосчастный конкурс она припоминала мне довольно часто. Я же просто не рассказывала ей, сколько предложений определенного свойства мне пришлось отвергнуть в течение полугода после получения короны, как меня пытались купить, словно я вещь. А как меня преследовал какой-то умалишенный, от которого меня спасло только появление в моей жизни Вити – разве она забыла об этом?
Соля же искренне считала, что именно корона королевы красоты сделала мою жизнь безоблачной и подарила такого мужа, как Витя.
Он был владельцем небольшого охранного агентства, и, когда мы познакомились, показался моим подругам настоящим принцем. Довольно еще молодой, красивый, состоятельный, очень умный и интересный – кто не мечтал о таком мужчине? Да еще и спас меня – вообще история для экранизации! Хотя мне главная роль в таком фильме по вкусу не пришлась…
Победа в конкурсе красоты сделала меня внезапно знаменитой в городе, плакаты с моим лицом долго украшали одну из улиц – ювелирная фирма, спонсор конкурса, предложила мне контракт на рекламу их изделий. Разумеется, поклонников возникло такое множество, что я всерьез опасалась выходить в булочную. Один оказался особенно навязчив и назойлив. Я как-то сразу почувствовала, что от него нужно держаться подальше: бегающий взгляд, лихорадочный блеск в черных глазах, чуть подрагивающие пальцы и манера облизывать губы через каждые пять минут делали его отталкивающим. Я так и не узнала, как его звали, он работал на нашем местном телеканале осветителем и меня увидел на записи передачи, посвященной итогам конкурса.
Странный парень подошел ко мне после съемок и предложил подвезти, но я отказалась. Мне и в голову не пришло, что простой отказ повлечет за собой такие последствия. Он выследил мой адрес, стал часто появляться в нашем дворе, приносил цветы, присылал письма с предложением встретиться. Потом он раздобыл и номер телефона, и начался кошмар с полуночными звонками, эсэмэсками и прочим. Я сменила номер, но это только раззадорило его сильнее. Этот человек преследовал меня буквально по пятам, провожал в институт и обратно, появлялся везде, где бывала я.
Мама посоветовала обратиться в полицию, но там надо мной только посмеялись – мол, радовалась бы, что есть такой горячий поклонник.
– А если он на меня нападет когда-нибудь? – в отчаянии спросила я, не думая в тот момент, что мои слова окажутся пророческими.
– Вот когда нападет, тогда и приходите, – хмыкнул довольный своей шуткой дежурный, и я поняла, что отсюда помощи ждать нечего.
Но ведь приходилось ездить в институт, ходить в магазин, а унылая фигура в неизменной черной куртке и серых джинсах постоянно маячила в поле зрения. Он, как ни странно, не приближался, но всегда сопровождал, следуя за мной на небольшом расстоянии. Это выматывало еще сильнее, наполняло каждый мой день ожиданием неприятностей и ледяным холодком ужаса перед неизвестностью. Не в силах терпеть, я сама пошла на разговор с поклонником.
Я остановилась по дороге из института на автобусную остановку и поманила маячившего метрах в пятидесяти поклонника пальцем. Тот помедлил пару секунд, но потом подошел.
