– Стало быть, зятя у вас нету? – спросил Поползнев.
– Почему – нету? Есть, только не тот, а хороший. И внучка есть, ей уже девятый год пошел… Они в Северодвинске живут. И… муж тоже есть.
– Вот как? – напряженным голосом спросил Поползнев.
– Виктор Степанович, голубчик, ну простите, что голову вам морочила! – взмолилась Надежда. – Никогда себе такого не позволяла, но тут думала для пользы дела…
– Ну что вы, Надежда Николаевна, – грустно сказал капитан, – вы передо мной не виноваты… Это все жизнь. Невезучий я человек. Чуть только понравится женщина симпатичная, оказывается, она уже замужем. Ладно, будем с Марусей век коротать… Все равно я перед вами в долгу – такое дело помогли раскрыть!
Надежда выскочила из его кабинета и перевела дух. Скорей бы домой добраться, пока муж не вернулся. Она заторопилась и в конце коридора налетела на какую-то женщину в темных очках.
– Ты? – вскрикнули они одновременно.
Надежда с трудом, но узнала в женщине ту самую Наталью, с которой встретились они в пансионате «Камешки», когда она, Надежда, искала там Светлану Павлюченко, которой, надо сказать, там и не было никогда.
Прошло полторы недели, и Наталья выглядела теперь получше. Исчезли прыщи и яркие следы от ожогов, Наталья умело пользовалась косметикой, и хоть видно было, что кожа не в порядке, смотреть на лицо можно было без ужаса. Наталья не носила теперь кепки, только оставила темные очки.
У Надежды всегда был зоркий глаз, а Наталья ее узнала легко.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Надежда.
– Ох, – Наталья повесила голову, – неприятности у меня. Как говорится, не одно, так другое…
Они отошли к окну.
– Понимаешь, тогда, когда ты меня к Ляльке направила, стыдно сказать, жутко мы разодрались. Просто не знаю, что на меня нашло, руку я ей сломала, случайно, конечно, но все же…
– Мало ей еще! – Надежда вспомнила грустную историю Натальи. – Сколько она тебе гадостей сделала!
– Да, но забрали нас в полицию, дело открыли. Как опомнилась я – говорю ей: забери заявление, решим дело миром. Уговорила вроде, а следователь – ни в какую. Не хочет, понимаешь, закрывать дело. Не положено, говорит, раз уже в производстве. Говорит, что в суд передавать будет, сраму-то…
– А твой этот… как его, лорд британский, не проявлялся?
– Да нет, уехал… да бог с ним, какой-то он был ненастоящий. В жизни ведь сказок не бывает… – Наталья опустила голову.
– Слушай… – Надежда загадочно блеснула глазами, – а ведь я тебе помогу! Вот ты иди сейчас в тот кабинет, спросишь капитана Поползнева, – зашептала Надежда, – скажешь, что ты от Надежды Николаевны. И расскажешь ему все, как есть, честно. И еще передай ему, что долг платежом красен, запомнила?
– И он поможет? – недоверчиво спросила Наталья.
– Обязательно поможет! – заверила ее Надежда. – И все у тебя будет хорошо, он мужчина одинокий, небалованный… а ты кошек любишь?
– Люблю, – удивилась Наталья. – А к чему это?
– Там узнаешь! Вперед, и удачи тебе во всем!
