Он потерял зрение, и это была трагедия. Но вместо того, чтобы, как многие другие, позволить этой трагедии определить всю свою последующую жизнь, Скотти решил использовать этот жизненный урок, чтобы самостоятельно выбрать курс своей жизни. В какой-то мере он осознал свое предназначение в жизни как раз благодаря этому отказу и превратил трагедию в историю о полной счастья и смысла жизни. Таков был его выбор.
Подобные истории всегда напоминают мне о другой, намного более печальной и сильной: об истории доктора Виктора Франкла. Много лет назад я прочел его книгу «Человек в поисках смысла», и основная мысль этой книги меня очень впечатлила. В этой книге речь идет о тех временах, когда Франкл был заключенным нацистского концлагеря. У заключенных не оставалось ничего, что для них было бы ценно: привычный комфорт, безопасность, человеческое достоинство и права. Людей убивали без разбора – власть над их жизнями была в руках жестоких надзирателей. Тем не менее Франкл нашел в этом печальном опыте то, чего никто и не замечал: смысл.
Франкл понял, что, даже несмотря на глубочайшие страдания и физическую неволю, в этой ситуации был смысл. Он верил, что смысл этого заточения в его духовном росте и помощи другим заключенным. Благодаря этому он не терял надежды и продолжал жить дальше, а также самостоятельно решил, как будет относиться к сложившейся ситуации.
Может, мы и не властны над обстоятельствами, но нам под силу видеть смысл во всем, что происходит, даже когда речь идет от отказе. Мы вольны проявлять эмпатию, видеть ценность и осознавать свое предназначение в жизни.
Что я понял:
1. Проявляем эмпатию. Отказ, полученный одним человеком, касается многих людей, которые могут проявить понимание и участие к его бедам.
2. Видим ценность. Повторяющиеся из раза в раз отказы могут стать мерилом: с помощью них вы можете осознать, насколько сильно чего-то хотите или во что-то верите. Многие величайшие истории успеха начинались с мучительных отказов.
3. Осознаем свое предназначение. Иногда болезненный отказ означает новое начинание в жизни человека и открывает ему глаза на его истинное предназначение в жизни.
11. Обретаем свободу
Говорят, никто на свете не может тягаться в славе с Александром Великим, царем Македонии. Завоеванные непобедимым Александром территории простирались от Восточной Европы до Северной Африки и Южной Азии. Каждый, кто встречал Александра Великого, в страхе бежал прочь. Так было со всеми, кроме одного.
Однажды, когда армия великого полководца пересекала реку Инд по пути в Индию, Александр встретил в лесу обнаженного мужчину, который сидел в позе лотоса и смотрел в небеса. Этот мужчина был гимнософистом, или нагим философом. Озадаченный Александр спросил мужчину, чем тот занимался.
– Я постигаю Ничто. А что ты делаешь? – ответил философ.
– Я завоевываю мир, – сказал Александр.
Затем они оба посмеялись над нелепыми занятиями друг друга.
Александр Македонский и гимнософист не поняли друг друга, потому что они жили в соответствии с разными парадигмами. Александр воспитывался в традициях линейной греческой философии Аристотеля и верил в невероятные свершения, ожидающие его в этой единственной жизни. Он был уверен, что попусту тратит время, сидя и ничего не делая. Гимнософист же придерживался аскетизма и верил, что смысл жизни можно постичь, лишь отказавшись от земных благ. Он думал, что это Александр попусту тратит время, пытаясь завоевать весь мир, который занимал небольшое место в его системе ценностей.
И тем не менее Александр Великий и индийский гимнософист на самом деле оба завоевывали мир. Александр завоевывал все коллективное и материальное, что было в мире, в котором мы все живем, а гимнософист – все индивидуальное и нематериальное в мире, который принадлежал лишь ему одному. На протяжении всей мировой истории человечество пыталось стать властелином обоих этих миров. Кстати, как раз в той точке, где пересекаются эти миры, и происходят все величайшие и глубочайшие философские, религиозные и творческие открытия.
Я начал свой эксперимент с абсолютно определенной целью: преодолеть страх отказа, который тяготил меня и не позволял идти на риск в бизнесе. Иными словами, я концентрировался на внешнем мире и искал способ побороть этот страх. Но в конце концов я, к своему удивлению, увидел, как сильно меняются мой внутренний мир и мое восприятие мира внешнего. Я обрел внутреннюю свободу и спокойствие. И я даже не подозревал, как сильно был скован, пока не сумел освободиться от этих оков.
Волен просить о чем угодно
100 дней отказа: поуправлять самолетом
Когда мой стодневный эксперимент стал подходить к концу, я заметил, что мне гораздо чаще говорят «да», чем «нет». Когда я попросил незнакомца на улице поиграть со мной в «Камень-ножницы-бумага-ящерица-Спок», он без раздумий согласился. На следующий день я был в фастфуд-кафе под названием Sonic, где официанты развозят еду на роликах, а клиенты сидят в своих машинах. Я спросил у одного из официантов, можно ли мне одолжить его ролики и покататься. Он попросил меня подписать документ, в котором говорилось, что я беру на себя всю ответственность, и я пошел кататься. Однажды я заметил строительную бригаду, которая с помощью автоподъемника с люлькой устанавливала знак на крыше здания. Я попросил у них разрешения прокатиться в люльке. Они подняли меня на 30 метров и покатали.
Мне было очень весело проводить такие забавные и нелепые эксперименты, но меня удивляло, что люди на них соглашаются. Мне было непонятно, с чем это связано: я так хорошо научился просить, что людям было трудно мне отказать, или мои просьбы были слишком выполнимыми. Может, прозвучит странно, но мне очень хотелось, чтоб мне несколько раз отказали, и тогда баланс был бы восстановлен. Поэтому я решил обратиться к людям с такой просьбой, которую они ни за что в жизни не согласятся выполнить.
Мой эксперимент номер 92 заключался в следующем: я поехал в аэропорт и попросил пилота по имени Дезмонд разрешить мне поуправлять самолетом. У меня не было лицензии пилота, не было никакого опыта, и, честно говоря, мне было бы страшно садиться за штурвал самолета. Я хотел попросить его, только чтобы услышать в ответ «нет». Но Дезмонд согласился.
Оказалось, у него был гироплан, такой небольшой открытый винтокрылый летательный аппарат, похожий на уменьшенную версию вертолета, который легко взлетает и приземляется. Мне он показался больше похожим на мотоцикл, чем на самолет.
На самом деле Дезмонд обожал гиропланы. Ему не терпелось рассказать всем на свете об этом классном аппарате. Так моя безумная просьба обернулась возможностью для Дезмонда поделиться чем-то ему очень дорогим.
Ради моей безопасности он поднялся в воздух со мной и объяснял, как правильно управлять гиропланом. Он был мало похож на те огромные авиалайнеры, к которым я привык. И как раз благодаря этому я понял, что такое настоящий полет, представил, что чувствовали братья Райт и первые пилоты, когда поднимались в небо.
