Лука. Однако ж Моисей иное, а иное Христос.
Памва. Как же иное, если за одно с ним говорит на Фаворе? Ведь ты слыхал родословие Христово?
Лука. Слыхал. «Книга родства Иисуса Христа…» и прочее.
Памва. Как же думаешь? Что это за книга? Ведь эта книга не простая. Она есть книга Божия. В сей книге ни один плотский не записывается. Слушай Давида: «Не соберу соборов их от кровей». А записываются одни те, кто «не от крови, не от похоти плотской, но от Бога родились». А когда Моисея само слово Божие называет божиим человеком да и самому ему велит в «Книге Чисел» ставить прочиих в сие счастливейшее число и запись, как посмеешь из сей книги его самого вычеркнуть? Учись! Не разумеешь? В сию книгу и ученики Христа записаны. «Радуйтесь, – говорит, – ибо имена ваши написаны». Да, о сем одном и радоваться велит. В сию книгу вся-на-вся родня Христова, не плотская (слышь?), но духовная, записывается. А вот она, родня: «Кто есть мать моя или братья мои? Кто сотворит волю Божию, сей брат мой, и сестра моя, и мать моя есть…» Удивительно тебе показалось, что Моисей и Христос одно. Но не слышишь ли, что такое о всей своей родне Христос говорит нетленному своему отцу? «Да будут едины, яко же и мы. Нет из вас ни иудея, ни эллина, ни раба, ни вольного». «Нет мужеского пола, ни женского, одно вы, – говорит Павел, – во Христе, и Христос в вас. Божий род как конца, так не имеет и разделения».
Лука. Как же может одно быть то, что не одно?
Памва. Спрошу ж и я тебя: как можно, чтоб было двенадцать оправленных по-разному и разно разными языками напечатанных книг евангельских и чтоб одна то была книга? Если кто одну из них знает, тот знает все. Если б ты узнал Моисея, узнал бы и Христа, или если б Христа узнал, узнал бы Моисея, Илию, Авраама, Давида, Исайю и прочиих.
Лука. Я Христа знаю, а Моисея не знаю.
Памва. Так ты знаешь Христа, как некоторый дурачок, о котором выслушай басенку. Богатый отец имел 8 сынов. Они были в худом и в добром разумны, но непокорные и великие отцу досадители. Между семью братьями был один и глух и глуп, но горячий воли отцовской почитатель. Умирая, отец велел их призвать к себе всех и, находясь от природы добрым, благословил их. Потому, оборотя взор к дурачку, [сказал]: «Я знаю, что тебя братья обидят в наследии. Вместо-де того усугубляю тебе мое благословение. Вот тебе сия моя трость свидетельством! Возьми ее и храни при себе. Почувствуешь блаженство твое тогда, когда покажутся тебе слова сии: „Покроет тебя Божие начало“». По смерти разорвали господа все имущество, один только маленький с садом домик оставив палочнику. Здесь он, простую жизнь провождая один, тосковал по отцу. В седьмой год весною, воскресным утром, прохаживаясь по высшим своего райка местам, чуть было не наступил на змею. Расколотил ей тростью голову и так шибко ударил, что некая часть трости, как шелуха, отпала. Почувствовал он в ушах своих неслыханный пред сим звон и дивный голос таков: «Глупый! Чего ты плачешь? Кого ищешь? Я всегда с тобою». Обняла его несказанная радость. Открылся ему слух. И там-то он усмотрел, что его трость есть двойная. Снял он подлую поверхность. Открылась новая, золотая палка, драгоценнейшими каменьями насаженная от самого верха до самого конца. Ее голову составлял один самый большой голубой сапфир. На голове живой образ отца его вечными написан красками, а вокруг оного слова сии: «Покроет тебя Божие начало». Вот так-то ты, слушай! Знаешь Христа, как сей, находясь глух и глуп, знал отцовскую палку. Невероятным тебе кажется сие слово, что, узнав Моисея, узнаешь одним взором и Христа. Ты ж еще чудное услышишь слово. Не только когда доведется тебе узнать Адама, или Авеля, или Ноя, или Иисуса Навина, или Халева, или Иова, или Соломона, или Иеремию, или Павла, но когда хотя самого себя хорошенько узнаешь, изволь знать, что одним взором узнаешь и Христа. Один есть весь вышепомянутый род Авраамов, ни числа, ни начала, ни конца не имеющий, все четыре стороны наполняющий. «Если кто может, – говорит бог Аврааму, – исчесть песок земной, то и семя твое изочтет». Впрочем, не конец то, после чего еще нечто следует. Но после сего рода ничего уже следовать не может. Все погибает огнем Божиим, и сами нечестивых останки, а потому уже и не останки, что не остаются. Не терпит ничто огненного лица Божиего. Все, как хворостные, горят, кроме сего семени, о котором в Исайи: «Яко же небо новое и земля новая, которые я творю, пребывают предо мною, – говорит Господь, – так станет семя ваше и имя ваше». То же и в Иеремии: «Возвеселитесь веселием. Воскликните на главу язычников. Слышно сотворите и похвалите». Скажете: «Спасет Господь людей своих, останок Израилев». Сей-то род есть ищущих Господа, ищущих лицо Бога Иакова, перед которым никакой язык устоять не может: «Как огонь исходит от лица его». Из сего богоспасаемого рода, хоть одного узнав, всех узнаешь. Во всех их один новый человек, и они в нем, а он в отце своем. Но понеже ни одного из них узнать не можем, то по крайней мере узнать самих себя постараемся. Сим образом можем узнать истинного человека, «созданного по Богу в правде и преподобии истины». А се ж то самое есть и живот вечный. Узнав же его, во мгновение ока преобразимся в него, и все наше мертвенное поглощено будет животом его. Слушай, что такое сам он говорит своему любителю, который в его род отродится и с ним заодно быть желает: «Если не познала саму тебя, о добрая жена, изойди ты в пятах паств и паси козлища твои у шалашей пастушеских». Напишите же слова сии вечными красками на сердце вашем и на мыслях ваших. Передайте голос сей Божий в наследие и потомкам вашим, да останки их будут благословенны, и вселятся на земле доброй, и насытятся пшеницы, вина и елея, и воспитаются на воде спокойной, и утучнеют хлебом слова Божия, и так землю свою вторицею наследят, и веселие вечное над головою их. А если кто не узнает себя, сей не может слухом услышать голоса Господа Бога своего, чтоб отворил ему Господь сокровище свое благое – небо. И не получит, не увидит, не уразумеет сладчайших сих Божиих обещаний во Исайи: «Тогда разверзется рано свет твой, и исцеления твои скоро воссияют, и предидет перед тобою правда твоя, и слава Божия обнимет тебя. Тогда воззовешь, и Бог услышит тебя, и еще говорящему тебе скажет: „Се пришел“. И будет Бог твой с тобою всегда и насытишься, как желает душа твоя. И кости твои утучнеют и будут, как сад напоенный и как источник, в котором не оскудеет вода. И кости твои прозябнут, как трава, и разботеют, и наследят роды родов».
«Смиренная и колеблемая, не имела ты утешения. Се я уготовляю тебе анфракс, камень твой, и на основание твое сапфир, и положу на забрала твои иаспис и на врата твои камни кристалла, и ограждение твое, камни избранные. Се пришельцы придут к тебе мною, и вселятся в тебя, и к тебе прибегнут. Се я создал тебя, не как кузнец, раздувающий угли и износящий сосуд на дело. Я же создал тебя не на пагубу, чтобы истлеть». Что ж то за пришельцы? «Возведи вокруг очи твои и глянь: все силы собрались и пришли к тебе. Живу я, – говорит Господь, – как всеми ими, что в красоту облачились и обложили себя ими, как утварью невеста».
Друг. Споришь, Лука, и хвалишься, будто знаешь Христа. Разумей, чем хвалишься! Опасайся Иеремииных слов сих: «Близ ты, Господи, уст их, далеко ж от утроб их». И Давидовых: «Положили на небеса уста свой и язык их прошел по земле», и Моисеевых: «Не поминай имени Господа Бога твоего напрасно». И Христовых: «Плоть ничто же, дух животворит». Легко могли смотреть сыны Израилевы на поверхность покрывала Моисеева. Но на Богом прославленный вид лица его смотреть боялись. Видишь ли, что двойной Моисей? В одном Моисее тленный и славный. То ж самое делается и на Фаворе. Один Христос сносен очам Петровым, второй – страшен. Первого множайшие видели, второго никто, кроме учеников, в то время как дал и открыл им ум разуметь Писание. Тленного и мертвого все видели, а о живом никто не терпел и слышать. В силу ученики уверились, и присмотрелись, и увидели. Первого смертного Христа не хочет знать и видеть его Павел, и сим гораздо разнится от прочиих. Слушай, что он говорит: «Тем же и мы отныне ни единого не знаем по плоти. Если же и разумели по плоти Христа, но ныне к тому не разумеем». Скажи ж теперь, что такое разумеешь через сие имя Христос? Если разумеешь какую тлень, без сомнения, через имя Христово разумеешь пустошь. И се-то есть принимать имя его напрасно! А что ж есть суетность и ложь, если не то, что тлень? И сие-то есть не живот, но погибель свою видеть: «Да узрят очи его свое убиение!» Кричит Иов: «От Господа же да не спасется!» Сие-то тление есть точное поле пагубы, а на нем все, что только застанет или от человеков или от его скотов, огонь Господен с громом и градом то все-на-все во всей земле Египетской поражает пагубою, кроме одной земли, где находился род Божий, сыны Израилевы. Так вот где ищи узнать Христа: в земле Гесемской! Эти все одного суть рода. «Род, спасаемый от Господа».
