Книга Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов, страница 58. Автор книги Григорий Сковорода

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов»

Cтраница 58

Михаил. О Фарра! Не тужи, друг мой. Мы замажем уши твои воском, медом и сотом: вечностью. С нами Бог, разумейте, о невежи! И совет ваш и слово разорится, ибо с нами Бог. Услышите Господа сил, того освятите. «Тот будет тебе в освящение, если будешь уповать на него». А иначе вся ваша крепость, о язычники осязающие, язычники неверующие, будет вам камень претыкания, и камень падения, и падеж сокрушения. «И сокрушатся, и приблизятся, и взяты будут люди, в твердыне своей находящиеся». О друг мой Израиль! Блаженны мы, ибо Богу угодное нам понятно.

Израиль. Взгляни на меня, Фарра. Почто ты пленился лестным твоих сиренов пением? Вот влеку тебя на камень претыкания и падения. Почто, забыв Господа, святишь то, что не есть святое? «Тот будет тебе в освящение, если будешь уповать на него». Друзья Иеремиины состареют, опять безболезние докторово прервется, а очи Калмыковы потемнеют. «Терпящие же Господа обновят крепость, окрылатеют, как орлы, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут».

Даниил. Слушай, Фарра! Разумеешь ли, что значит освятить?

Фарра. Ей-ей, не разумею! Научи меня!

Даниил. Освятить – значит основать и утвердить. Святое же – значит незыблемое, неподвижное… Когда Исайя вопиет: «Господа сил, того освятите», тогда значит, что он один есть свят, т. е. камень тверд, чтобы безопасно основать нам нашего счастия храмину, а не дерзали бы мы святить ни одной твари, как клятву и песок. «Всякая плоть – сено». Слово же Божие, сиречь основание, сила и дух, пребывает вовеки. Адамант сам собою тверд есть, а мы, только почитая его таковым, делаем твердым. И сие-то есть: «Будет тебе во освящение, если будешь уповать на него». Сиречь освятит тебя и утвердит счастия твой домик вечно и неподвижно, если, минув дрянь, весь песок и сено, почтешь единого его святым и твердым.

Фарра. Ай, друг мой Даниил! Не худо ты судил.

Даниил. Плюнь же, голубчик мой, на Веремиеву юность, на докторово тристалетие и на калмыцкие глаза. Истинная дружба, правдивое счастие и прямая юность никогда не обветшают. Ах, все то не наше, что нас оставляет. Пускай будет при нас, пока оставит нас. Но да знаем, что все сие неверный нам друг. Один умирает в 30, а другой в 300 лет. Если умирать есть несчастье, так оба бедны. Не велика в том отрада тюремнику, что иных в три часа, а его в 30 дней вытащат на эшафот. Какое же то мне и здоровье, которому концом слабость? Какая то мне молодость, рождающая мне старость? Ах! Не называй сладостью, если рождает горесть. Не делай долготою ничего, что прекращается. Не именуй счастием ничего, что опровергается. От плодов и от конца его суди всякое дело. Не люблю жизни, печатлеемой смертью, и сама она есть смерть. Конец делам, будь судьей!

Не то орел, что летает,
Но то, что легко се дает.
Не то око, что яснеет,
Но то, что не отемнеет.

Вот тебе прямое око, как написано о друге Божием: «Не отемнели очи его, ни истлели уста его».

Фарра. О Наеман, Наеман! Утешь меня, друг мой!

Наеман. О любезная душа! Околдунил тебя голос сладкий, сиренский голос, влекущий лодку твою на камни. Ей! О сих-то камнях голос сей Исайи: «Приблизятся, и сокрушатся, и падут». «Наполнятся дома шумом, и почиют тут сирены». Но не бойся! Господь избавит тебя. Положит тебе в основание камень многоценен, краеуголен. «Тогда спасешься и уразумеешь, где ты был».

Фарра. Не удивляйся сему, что околдунен, а скажи мне, где не слышится голос пустынных сих птиц?

Сирен лестный океана!
Гласом его обаянна,
Бедная душа на пути
Всегда желает уснути,
Не доплывши брега. [88]

Се исполнилось на мне, что я мальчиком певал.

Наеман. А я тебе взаимно из той же песни воспою:

Распространи бодр ветрила
И ума твоего крыла,
Плывущи на бурном море.
Возведи очеса горе,
Да потечешь путь прав. [89]

Фарра. Потолкуй мне, Наеман, что значит сирен? Я слышал, что сирен значит пустынную птицу.

Наеман. Когда не разумеешь, что есть сирен, то не уразумеешь, что есть пустынная птица. Иное разуметь имя, а иное дело разуметь то, что именем означается. Разумеешь имя сие или скажу: звон сей – Христос. Но, дай Бог, чтоб ты знал, что сие имя значит.

Фарра. Так потолкуй же мне не имя, но дело.

Наеман. Сирен есть сладкоречивый дурак, влекущий тебя к тому, чтоб ты основал счастие твое на камне том, который не утверждает, но разбивает.

Фарра. Разжуй как можно проще, и вкуснее…

Наеман. Столько у вас славных и почтенных любомудрцов! Все сии суть сирены. Они-то соблазняют в жизни сей плывущих стариков и молодцов. Взгляни сердечным оком на житейское море. Взгляни на протыкание и падение плывущих и на вопль их. Один возгнездиться хотел на капитале, как Ноева голубица на холме, и под старость сокрушился. Другой на плотоугодии думал создать дом свой и в кончину лет постыдился. Иной основался на камне милости исполинской и был ему претыканием. Ты думаешь, но и ревнуешь сесть на камень плотской юности, плотского безболезния и плотских очей твоих, и се ожидает тебя претыкание, падение и сокрушение.

Фарра. Брось людские бешенства, а скажи только, что значит пребывание сиренов на море? Зачем на воде?..

Наеман. Затем, что в суете. Не хотят они в гавань и в лоно Авраамово, на матерую и твердую землю со Израилем, но с фараоном. Вот вам благолепная фигура и преподобный образ надежды и обманчивости! Гаванью, или лоном, образуется упование, а морем и водою – лживость всякой плоти. Во Евангелии камень и песок есть то же. На этом мудрый, а на сем домик себе строит муж беспутный. Ковчег и потоп не то же ли? Вода и елисейское железо не то же ли? Сорокалетняя пустыня и обетованная земля не то же ли? Что только преходит Израиль – все то море, вода, зыбкость – основание и упование юродивых мужей, как написано: «Река текущая – основание их»; «почиют тут сирены»; «возволнуются и почить не смогут; не радоваться нечестивым».

Фарра. Ты уже и много насказал и завел в любопытство. Так скажи же мне: для чего иные толкуют, что Исаины сирены суть то пустынные птицы, а возгнездываются в пустом Вавилоне-граде?

Наеман. О младенец с бабьими твоими баснями! Разжуй только зубом мужским сей час по-Самсонову, найдешь в жестком нежное, а в пустом – пищу. Пустынные птицы – разве то не лжепророки, пустое поющие? Пустой Вавилон – разве то не сиренский камень? Не все ли пустое, что суета? И не все ли то вода, что не твердое? Послушай, вот птица! «Ефрем, как голубь безумный, не имеющий сердца». Учеников сих птиц называет Михей дочерьми сиренскими и, точно о Самарии, которая таких птиц довольно у себя имела, вопиет: «Сотворит плач, как змиин, и рыдание, как дочерей сиренских». К сим-то безумным птицам следующий Божий отзыв: «Приступите ко мне, послушайте меня, погубившие сердце, сущие далеко от правды». О сих же птицах нечистых Осиа поет вот что: «Как же птицы небесные, свергну я… Горе им, ибо отскочили от меня». Учеников же их называет детьми вод: «Как лев, возревет Господь, и ужаснутся дети вод». Дети вод и дочери сиренские есть то же. У Исайи называются отнятыми парящих птиц птенцами. Сии ж сирены называются змиями и гадами. «Сотворит плач, как змиин…» «Полижут прах, как змии…» «Пошлю, как гадов на землю».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация