Надежда Васильевна Плевицкая оставила две книжки воспоминаний. Первая «Дёжкин карагод. Мой путь к песне» вышла в Берлине в 1925 году. Это рассказ о детстве, о первых шагах в искусстве: «Никогда я не думала, что буду сидеть у озера близ Парижа, наблюдать, как французские граждане ловят рыбу, и вспоминать мое дорогое, мое невозвратное!.. Далеко меня занесла лукавая жизнь».
Подлинный автор книжки, изданной от имени Плевицкой, — Иван Созонтович Лукаш, бывший доброволец. Он стал известен в эмиграции благодаря роману «Бел-Цвет». Он же сочинил воспоминания белому генералу Антону Васильевичу Туркулу.
Автор предисловия к книжке Плевицкой — Алексей Михайлович Ремизов, стоявший особняком в эмигрантской литературе и любивший экспериментировать со словом. Оба писателя сильно нуждались и охотно взялись за денежную работу, не подозревая, что со временем мемуары Плевицкой окажутся столь востребованы.
Издал книжки Плевицкой на свои деньги друживший с Надеждой Васильевной еще один эмигрант — Макс Яковлевич Эйтингон (иногда его называют Марком Яковлевичем), известный в Европе врач-психиатр. Он же оплатил издание составленной Скоблиным «Истории Корниловского полка» в Париже.
Воспоминания Плевицкой получились удачными. Михаил Андреевич Осоргин, русский писатель, который в 1921-м вынужден был уехать из России и жил во Франции, высоко оценил «изумительную книгу»: «Что Плевицкая — высокоталантливая исполнительница народных песен, это теперь известно всем. Новостью для нас является вновь открытый ее талант литературный».
Вторая книжка, «Мой путь с песней», выпущенная парижским издательством «Таир» в 1930 году, начиналась так:
«На чужбине, в безмерной тоске по Родине, осталась у меня одна радость: мои тихие думы о прошлом.
Том дорогом прошлом, когда сияла несметными богатствами матушка Россия и лелеяла нас в просторах своих.
Далека родимая земля, и наше счастье осталось там».
Надежда Васильевна за границей не прижилась. Очень скучала по России.
Книга посвящена «любимому другу» Эйтингону. Эта фамилия много десятилетий вводит всех интересующихся Плевицкой в заблуждение.
Макс Эйтингон родился в Могилеве в 1881 году. Сын крупного предпринимателя, успешно торговавшего мехами. В 1893 году из России семья перебралась в Германию, в Лейпциг. Макс выучил 13 языков. Изучал философию и медицину, защитил докторскую диссертацию в Цюрихе, заинтересовался психоанализом. Он был близок с Зигмундом Фрейдом, который его высоко ценил. Возглавил Международное общество психоаналитиков. Создавал институты психоанализа, общества психоаналитиков, открывал издательства и библиотеки научной литературы, выпускаемой за его счет.
Эйтингон был меценатом, издавал все книги Зигмунда Фрейда и всячески помогал русской эмиграции. Словом, с пользой тратил оставшиеся от отца большие деньги.
А вот его троюродный брат Наум Исаакович (Леонид Александрович) Эйтингон — знаменитый чекист, дослужившийся на Лубянке до генеральских погон.
Он родился в 1899 году в тех же краях, в Могилевской губернии. В 1917 году присоединился к левым эсерам, привлекавшим радикально настроенную молодежь. Многие левые эсеры пошли потом в ЧК. Осенью 1919-го Эйтингон присоединился к большевикам. 10 мая 1920 года его взяли в Гомельскую губернскую ЧК. В 1925-м он окончил военную академию. Работал в Китае, Турции, Испании, где шла гражданская война. Принял деятельное участие в убийстве бывшего члена политбюро, наркома по военным и морским делам, председателя Реввоенсовета Республики Льва Давидовича Троцкого в далекой Мексике. Получил орден Ленина. В Великую Отечественную войну — заместитель начальника Четвертого управления НКВД (террор и диверсии в тылу противника).
После войны участвовал в похищении атомных секретов в США. А в октябре 1951 года генерал-майор Эйтингон был арестован. Обвинение: «Вступил в связь с особо опасными преступниками и, действуя вместе с ними, проводил вражескую работу против ВКП(б) и Советского государства».
В марте 1953 года, после смерти Сталина, Лаврентий Павлович Берия, назначенный министром внутренних дел, собирал вокруг себя проверенные кадры. Поручил генерал-полковнику Сергею Арсеньевичу Гоглидзе выяснить, где Эйтингон. Тот доложил: «Он в тюремной больнице в Лефортово, по поводу язвы желудка, но поправится ли он, мне неизвестно».
Берия велел наведаться в тюрьму, выяснить состояние здоровья Эйтингона и дать распоряжение администрации тюрьмы улучшить его питание. Укоризненно заметил: Эйтингона посадили в тюрьму, а он сделал большое дело для страны. 19 марта Берия подписал постановление о прекращении уголовного дела в отношении Эйтингона: в его действиях отсутствует состав преступления, и он подлежит немедленному освобождению из-под стражи и полной реабилитации…
Эйтингона зачислили в МВД заместителем начальника 9-го отдела (террор и диверсии). А после ареста Лаврентия Павловича опять арестовали. Новое обвинение: «По заданию Берии осуществлял связи с троцкистами и представителями других враждебных партий за рубежом». Ему дали 12 лет. Освободился он в 1964 году…
Многие полагали, что братья Эйтингоны работали на советскую разведку! Что Макс Эйтингон участвовал в похищении белого генерала Миллера и что именно он еще в 1920-е годы завербовал Плевицкую!
Когда после похищения Евгения Карловича Миллера на скамье подсудимых оказалась Надежда Васильевна, то во время процесса председательствующий, с подозрением глядя на нее, задал вопрос:
— Вы получали деньги от господина Эйтингона. Кто он такой?
— Очень хороший друг, ученый-психиатр. А его жена — бывшая артистка Московского Художественного театра.
— Вы состояли в интимных отношениях с Эйтингоном? — Вопрос явно не относился к делу.
— Я никогда не продавалась, — ответила Плевицкая. — Подарки получала от обоих. А если мой муж одалживал у него деньги, то я этого не знаю.
— Как же так? Вы ведь сами говорили на следствии, что Эйтингон одевал вас с ног до головы.
— Нет. Так я сказала случайно.
— Русских нравов я не знаю, — недовольно констатировал судья, — но все-таки странно, что жену русского генерала одевал человек со стороны.
Надежда Васильевна с мужем подолгу гостили в фешенебельном особняке Эйтингонов в районе Тиргартена в Берлине. Плевицкая участвовала в вечерах и приемах, которые часто устраивала эта хлебосольная и гостеприимная семья. Макс Эйтингон действительно давал Плевицкой деньги, потому что они с женой ценили ее как певицу. Надежда Васильевна дружила с Миррой Яковлевной Эйтингон.
Первая книжка воспоминаний Плевицкой вышла тиражом в три тысячи экземпляров. Из них 50 — нумерованных — предназначались для подарков. Первый Плевицкая 1 января 1925 года преподнесла жене Эйтингона с надписью: «Мирре Яковлевне, нежно любимому другу моему, радости моей светлой, благодаря которой „Дёжка“ снова узнала счастье, и до конца дней своих „Дёжка“ не разлюбит и не забудет свою „Фею“». И вторую книгу тоже подарила Мирре Яковлевне: «Фее моей любимой. 23 декабря 1929 г. Париж».
