Великий князь Николай Николаевич распорядился, чтобы Врангеля заменил Александр Павлович Кутепов. 29 апреля 1928 года подписал приказ: «Генерала-от-инфантерии Кутепова назначаю Председателем Русского общевоинского союза, объединяющего части Зарубежного русского воинства и все существующие воинские организации и союзы».
Плевицкая и Скоблин искренне его поздравили. Николай Владимирович ценил хорошие отношения с Кутеповым, по старой памяти опекавшим корниловцев. Надежда Васильевна симпатизировала его жене.
Земной путь великого князя Николая Николаевича приближался к завершению. Все полномочия по руководству военной эмиграцией переходили к Кутепову. Александр Павлович оставался единственным вождем Русского общевоинского союза.
Девятнадцатого декабря 1928 года он распорядился: «На время болезни Его Императорского Высочества подлежащие докладу Верховному главнокомандующему вопросы Великий князь Николай Николаевич приказал мне разрешать самостоятельно. Обо всех на этом основании сделанных распоряжениях затем доложить Его Императорскому Высочеству».
Пятого января 1929 года великий князь Николай Николаевич скончался, и Кутепов, уже формально, оказался главой всей военной эмиграции.
Князь Сергей Евгеньевич Трубецкой в старой России был доцентом Московского университета, в эмиграции стал начальником канцелярии Кутепова. Александр Павлович сказал ему:
— Не будем предаваться оптимистическому фатализму и ждать, что всё совершится как-то само собой. Нельзя ждать смерти большевизма, его надо задушить и освободить Россию! Вот долг русских людей.
Незавершенная игра
Незадолго до смерти Врангель сказал Шатилову:
— Зная Александра Павловича, не сомневаюсь, что он всегда будет жертвой более умных, чем он, прохвостов, которые будут курить ему ладаном.
В определенном смысле Петр Николаевич оказался прав.
Несмотря на неудачу с «Трестом» и провал связанных с ним надежд, Александр Павлович считал, что единственный путь сокрушить советскую власть — наладить отношения с командирами Красной армии, бывшими офицерами, тоже желающими избавиться от большевиков. Он хотел верить, что внутри Красной армии существует антибольшевистский заговор, и верил. Поэтому советская разведка продолжала с ним играть.
Операций, подобных «Тресту», проводилось много. Против Кутепова и его помощников, ввязавшихся в тайную войну, действовал постоянно растущий аппарат советской внешней разведки с широчайшей агентурной сетью.
В отличие от Кутепова руководители Иностранного отдела уже стали профессионалами и, как правило, одерживали верх над дилетантами. Александр Павлович ввиду скудости ресурсов мало что мог дать своим людям, а советская разведка располагала большими возможностями, в том числе материальными. И главное: она предлагала заманчивую перспективу — возвращение на родину с почетом. Чем дальше, тем меньше среди эмигрантов оставалось тех, кто твердо верил, что большевистский режим вот-вот рухнет и они вернутся в Россию под своими знаменами.
На Лубянке придумывали всё новые мифические подпольные организации и от их имени заманивали в страну лидеров белой эмиграции, которых затем арестовывали.
В начале января 1930 года к Кутепову пришли генералы Павел Павлович Дьяконов и Гавриил Григорьевич Корганов. Порадовали хорошей новостью: «Они уже некоторое время состоят в связи с сильной контрреволюционной организацией Красной армии и от ее имени предлагают встретиться с представителями этой организации для связи действий по свержению в России советской власти».
Обнадеженный Кутепов командировал в Берлин доверенное лицо — полковника Арсения Зайцова. 16 января тот встретился с московскими гостями — бывшими полковниками Николаем Александровичем де Роберти и Александром Николаевичем Поповым. Оба прибыли в Германию по линии Наркомата лесной промышленности.
Кутепов прекрасно помнил своего подчиненного Николая де Роберти. В 1918 году тот служил у Кутепова в Новороссийске начальником штаба. Николай Александрович был сыном генерала и племянником философа и социолога Евгения Валентиновича де Роберти, члена ЦК партии кадетов (его в апреле 1915 года убили в собственном имении). В Гражданскую войну белый полковник угодил в плен и пошел на службу в Красной армии.
Александр Попов уже приезжал в Париж в роли представителя подпольной Внутренней Российской национальной организации. С 1924 по 1930 год чекисты проводили агентурную операцию «Синдикат-4». В ее рамках создали еще одну мифическую структуру под названием Внутренняя Русская национальная организация. Бывший полковник царской армии Попов произвел впечатление на редактора журнала «Борьба за Россию» Сергея Петровича Мельгунова (в 1922 году его выслали из Советской России). Через Попова эмигранты переправляли в Советский Союз пропагандистские листовки и верили, что их свободное слово доходит до жаждущего узнать правду русского народа…
В этой операции участвовал известный агент советской разведки — бывший генерал-майор царской армии и бывший военный агент в Великобритании Павел Павлович Дьяконов. Он окончил Казанское пехотное юнкерское училище, Академию Генштаба. Участвовал в Русско-японской войне и в Первой мировой. В эмиграции обосновался во Франции. Дьяконов дал обязательство служить советскому правительству еще в марте 1924 года. У него были большие знакомства среди эмигрантов. Он сводил с ними представителей мнимого московского подполья.
В 1930 году Дьяконов начал сотрудничать с полицией Франции и Бельгии. Но у профессионалов возникли на его счет подозрения, и они порвали отношения, предположив в нем советского агента. Что касается эмиграции, то обвинение в работе на большевиков превратилось в самый распространенный способ сведения личных счетов, так что это был вопрос личного выбора: кто-то верил, а кто-то обвинения напрочь отвергал — клевета на достойного человека!
Генералу Дьяконову помогал Гавриил Корганов (Габриэл Корганян). Он родился в Тифлисе, был выпускником Академии Генштаба, Первую мировую войну закончил дежурным генералом штаба главнокомандующего войсками Кавказского фронта. Служил в недолго просуществовавшей независимой Армянской Республике. После ее присоединения к Советской России уехал в Париж, возглавил Союз армян — ветеранов Первой мировой.
Прибывшие из Москвы гости твердо заявили полковнику Зайцову, что привезли настолько важные известия, что намерены говорить исключительно с самим Кутеповым. Они представляют влиятельное подполье и ждут в Москве посланца РОВСа для обсуждения совместных действий. Его безопасность, разумеется, гарантируют — у них повсюду свои люди…
Одиннадцатого января 1930 года Зайцов вызвал Кутепова в Берлин телеграммой. Обнадеженный Александр Павлович приехал 17 января. Встретился с москвичами в гостинице, где те остановились. Попов и полковник де Роберти предложили Кутепову отправить в СССР несколько офицеров для проведения терактов.
Но во время второй встречи Кутепову стало ясно, что перед ним агенты Лубянки. Как он это понял? Вроде бы во время завтрака, когда Попов вышел в туалет, де Роберти честно признался бывшему начальнику, что выполняет задание чекистов, Внутренней Российской национальной организации не существует, а на самого Кутепова готовится покушение.
