Марк оглядел прихожую и кухню и убедился, что
все на том же месте, как и час назад, когда они уходили. Час назад! А казалось,
что прошло несколько дней. Садилось солнце, и в комнатах становилось темнее.
Как обычно, книги и рюкзаки, с которыми они ходили в школу, громоздились на
кухонном столе. Привычная записка от мамы лежала рядом с телефоном. Он подошел
к раковине и налил воды в чистую кофейную чашку. Ужасно хотелось пить. Марк
выпил воду и взглянул в окно на соседний трейлер. Потом услышал чавкающие звуки
и взглянул на брата. Тот сосал палец. По телевизору он однажды видел, как после
землетрясения некоторые дети в Калифорнии тоже сосали пальцы. Разные врачи
возились с ними. Но и через год эти несчастные ребятишки не вынимали пальца изо
рта.
Чашка задела ранку на губе, и он вспомнил, что
лицо его в крови. Он побежал в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало. На
лбу, прямо под волосами виднелась небольшая, еле заметная шишка. Левый глаз
заплыл и выглядел ужасно. Он налил в раковину воды и смыл кровь с нижней губы.
Хоть она и не распухла, было все равно больно. Ну да ничего, после драки в
школе он порой выглядел куда хуже. Марк был парень крутой.
Достав из холодильника кубик льда, он плотно
прижал его к щеке под глазом. Потом подошел к дивану и внимательно посмотрел на
брата, который спал, засунув большой палец в рот. Было уже почти полшестого, и
скоро должна была вернуться мать после девятичасовой утомительной смены на
фабрике, выпускавшей электрические лампочки. В ушах его до сих пор звенело от
выстрелов и оплеух его покойного приятеля Роми, но он уже начал понемногу
соображать. Он сел на диван в ногах у Рикки и начал медленно водить льдом
вокруг глаза.
Если он не позвонит по 911, могут пройти дни,
пока кто-нибудь найдет тело. Последний выстрел звучал совсем глухо, и Марк был
уверен, что кроме них его никто не слышал. Он бывал на той полянке много раз,
но только сейчас сообразил, что никогда там никого не видел. Почему Роми выбрал
именно это место? Он ведь был из Нового Орлеана, верно?
Марк просмотрел по телевизору массу детективов
и хорошо знал, что любой звонок по 911 записывается. А он не хотел, чтобы его
записывали. Он никогда не расскажет никому, даже маме, что ему пришлось только
что пережить. Вот только нужно немедленно обсудить все с младшим братом, чтобы
врать одинаково.
– Рикки, – позвал он, дергая брата за ногу.
Тот застонал, но глаз не открыл, только плотнее свернулся в калачик. – Рикки,
проснись же!
Единственным ответом на его призыв была дрожь,
пробежавшая по телу мальчика, как будто ему было холодно. Марк нашел в кладовке
одеяло и закрыл брата, потом завернул горсть кубиков льда в посудное полотенце
и аккуратно приложил компресс к левому глазу. Ему не хотелось никому объяснять,
что произошло с его физиономией.
Он уставился на телефон и вспомнил про ковбоев
в фильмах про индейцев, окруженных трупами, над которыми кружили сарычи, и все
беспокоились, что надо похоронить мертвецов, пока до них не добрались
стервятники. Через час стемнеет. Сарычи ночью нападают или нет? Про такое
ничего в кино не было.
И без того мысль о толстом адвокате в одном
ботинке, лежащем там с пистолетом во рту, может, до сих пор истекающем кровью,
была достаточной жуткой, а тут еще эти сарычи, рвущие его на части. Марк не
выдержал и взял трубку. Он набрал 911 и откашлялся.
– Гм, там мертвый дяденька в лесу, и, того,
может, кому-нибудь надо поехать и забрать его. – Он старался говорить по
возможности басом, но с первого же слова понял, что его попытка изменить голос
вряд ли удастся. Он тяжело дышал, шишка на лбу болела.
– Назовите себя, пожалуйста, – ответил женский
голос, почти что как у робота.
– Ну, я вообще-то не хотел бы говорить,
понимаете.
– Нам нужно твое имя, сынок. – Ну блеск, она
уже поняла, что он мальчишка. А Марк-то надеялся, что по крайней мере она
сочтет его за подростка.
– Так вам рассказать о нем или не надо? –
спросил он.
– Где же он?
“Ну, пошло-поехало, – подумал он, – вот он уже
и рассказывает, да не тому, кому можно доверять, а человеку в форме,
работающему в полиции”. Он представил себе, как будет звучать этот записанный
на пленку разговор в суде, как будет повторяться снова и снова для присяжных:
он видел такое в одном кино. Потом начнутся все эти сравнения голосов и станет
ясно, что это Марк Свей по телефону рассказывает о трупе, о котором никто в
мире больше не знает. Он сделал еще одну попытку говорить басом.
– Оно недалеко от трейлерной стоянки Такера
и...
– На Уиппл-роуд?
– Точно. В лесу между трейлерной стоянкой и
шоссе номер семнадцать.
– Так человек в лесу?
– Вроде. Вообще-то он лежит на машине, а
машина стоит в лесу.
– И он мертв?
– Этот человек застрелился, верняк. Из
пистолета, прямо в рот, так что я уверен, что он мертвый.
– А ты это видел? – Голос женщины был уже не
таким профессионально сдержанным. Похоже, она взволновалась.
“Надо же задать такой идиотский вопрос, –
подумал Марк. – Видел ли я его? Она тянет время, хочет, чтобы он не вешал
трубку, а полиция тем временем выяснит, откуда он звонит”.
– Сынок, ты его видел? – снова спросила она.
– Конечно, видел.
– Скажи, как тебя зовут, сынок.
– Послушайте, там есть узкая грунтовая дорога,
она идет от шоссе номер семнадцать до небольшой поляны в лесу. Машина большая и
черная, а мертвый дяденька лежит на ней. Если вы не найдете, считайте, что вам
не повезло... Привет.
Марк повесил трубку и долго сидел, глядя на
телефон. В трейлере стояла полная тишина. Он подошел к двери и выглянул из-за
грязной занавески на улицу, ожидая увидеть мчащиеся со всех сторон полицейские
машины – громкоговорители, эксперты, пуленепробиваемые жилеты и все такое.
Надо действовать. Он снова потряс Рикки за
руку, обратив внимание, какая она липкая и холодная. Но Рикки спал и сосал
палец. Марк осторожно взял его за талию и потащил по узенькому коридору в их
спальню, где уложил в постель. Рикки что-то пробормотал, немного повертелся и
быстро свернулся в клубочек. Марк прикрыл его одеялом и закрыл дверь.
Потом написал записку матери о том, что Рикки
плохо себя чувствует и спит, поэтому, пожалуйста, потише, и что он вернется
через час. Дайанна не требовала, чтобы мальчики были дома к ее приходу, но если
они уходили, то должны были оставить записку.
Марк не слыхал отдаленного гула вертолета.
* * *
