Направляясь к тропинке, Марк закурил сигарету.
Два года назад в одном из домов в пригороде, недалеко от трейлерной стоянки,
исчез новый велосипед. Ходили слухи, что его видели за одним из домов на
колесах и что двое мальчишек, живущих в трейлерах, сняли с него все что можно и
перекрасили. Ребята из пригорода считали соседей ниже себя и называли
трейлерными. Так как они ходили в одну и ту же школу, эти две группы ежедневно
дрались друг с другом. Все преступления и хулиганские поступки, совершаемые в
пригороде, автоматически считались делом рук трейлерных ребятишек.
Велосипед украл Кевин, подросток-хулиган с
Северной улицы. Он показывал его своим приятелям, прежде чем перекрасить. Марк
тоже его видел. Слухи все нарастали, и полицейские заинтересовались этим делом.
Однажды вечером раздался стук в дверь. В расследовании упоминалось имя Марка, и
полицейский хотел его кое о чем расспросить. Он целый час сидел за кухонным
столом и таращился на Марка. Это было совершенно не похоже на телевидение, где
подозреваемый абсолютно спокоен и даже подсмеивается над легавым.
Марк ни в чем не признался, но зато потом три
ночи не спал и дал себе клятву жить честно и не впутываться ни в какие дела.
Но тут беда была настоящая, куда хуже
украденного велосипеда: покойник, который перед смертью открыл ему свои тайны.
Интересно, он правду говорил? Он был в стельку пьян, да и крыша у него поехала,
все болтал о каком-то волшебнике. Только зачем ему врать?
Марк знал, что у Роми был пистолет, он даже
сам держал его в руках и дотрагивался до курка. И из этого пистолета был убит
человек. Наверное, это преступление – видеть, как человек кончает с собой, и не
пытаться помешать.
Никогда ни одна душа ничего от него не
услышит! Роми уже ничего не скажет. С Рикки можно будет договориться. Промолчал
же Марк насчет велосипеда, промолчит и сейчас. Никто никогда не узнает, что он
был в машине.
Вдали послышался вой сирен, а затем
равномерное жужжание вертолета. Когда вертолет приблизился, Марк спрятался под
дерево. Так, осторожно, пригнувшись, он пробирался сквозь траву и кусты, пока
не услышал голоса.
* * *
Везде сверкали огни – голубые у полицейских
автомобилей, красные – у “скорой помощи”. Вокруг черного “линкольна” сгрудились
белые полицейские машины из Мемфиса. Оранжево-белая “скорая помощь” как раз
подъезжала, когда Марк подкрался к поляне. Никто не казался взволнованным или
обеспокоенным.
Роми пока не трогали. Один полицейский делал
снимки, другие смеялись. Верещали рации, совсем как в кино. Из-под тела текла
кровь, вниз, по бело-красным подфарникам. Пистолет все еще был у него в руке,
лежащей поперек толстого живота. Голова склонилась набок, глаза теперь были
закрыты. Подошли санитары и осмотрели его. Они грязно шутили, а полицейские
хохотали. Все четыре дверцы машины были распахнуты. Полицейские тщательно
осматривали все внутри и снаружи. Никто не делал попытки забрать тело. Вертолет
сделал последний круг и улетел.
Марк сидел глубоко в кустах, футах в тридцати
от дерева и того бревна, на котором они курили. Отсюда ему прекрасно была видна
поляна и толстый адвокат, лежащий на лимузине, как дохлая корова на середине
дороги. Подъехала еще одна полицейская машина, потом еще одна “скорая помощь”.
Из машины с величайшей осторожностью вынули белые пакетики с чем-то невидимым.
Двое полицейских в резиновых перчатках свернули шланг. Фотограф просовывался в
каждую дверцу в сверкал вспышкой. Время от времени кто-нибудь останавливался и
бросал взгляд на Роми, но большинство попивали кофе из пластмассовых
стаканчиков и беспечно болтали. Один полицейский наклонился вместе с
радиопередатчиком у номерного знака и ждал ответа.
Наконец из первой машины “скорой помощи”
вынесли носилки и положили их на траву у заднего бампера “линкольна”. Два
санитара схватили Роми за ноги и слегка подтолкнули его, а два других поймали
его за руки. Полицейские наблюдали и посмеивались над грузностью мистера
Клиффорда – они уже знали его имя. Они спрашивали, не требуется ли еще
санитаров, чтобы поднять его толстую задницу, не надо ли укрепить носилки и все
такое и вообще влезет ли он в машину. Процесс укладывания адвоката на носилки
тоже сопровождался хохотом.
Один из полицейских положил пистолет в пакет.
Носилки впихнули в машину “скорой помощи”, но дверцы не закрыли. Мигая желтым
светом, прибыл тягач и остановился перед передним бампером “линкольна”.
Марк подумал о Рикки и его пальце во рту. Что,
если ему нужна помощь? Мама скоро придет домой. Вдруг она попытается его
разбудить и испугается? Ему нужно срочно идти. Вот сейчас выкурит еще сигаретку
и пойдет.
Он услышал шорох сзади, но не обратил на него
внимания. Просто ветка хрустнула. Внезапно он почувствовал, как большая рука
схватила его за шиворот и кто-то произнес:
– В чем дело, малыш?
Марк резко повернулся и оказался лицом к лицу
с полицейским. Он замер, и дыхание у него перехватило.
– Что ты тут делаешь, сынок? – спросил
полицейский, слегка приподнимая Марка. Больно не было, но Марк понял, что надо
слушаться. – Вставай, парнишка. Не бойся.
Марк встал, и полицейский отпустил его. Другие
полицейские на поляне услышали их и стали поворачивать головы в их сторону.
– Что ты здесь делаешь?
– Просто смотрю, – ответил Марк. Полицейский
фонариком показал на полянку. Солнце уже село, и через двадцать минут совсем
стемнеет.
– Пошли туда, – бросил он.
– Мне домой надо, – сказал Марк.
Полицейский обнял Марка за плечи и повел
сквозь заросли.
– Как тебя зовут?
– Марк.
– А фамилия?
– Свей. А ваша?
– Харди. Значит, Марк Свей? – повторил
полицейский задумчиво. – Ты живешь на трейлерной стоянке Такера, верно?
Хоть отрицать это было трудно, Марк почему-то
заколебался.
– Да, сэр.
Они присоединились к другим полицейским,
которые теперь стояли тихо, поджидая мальчика.
– Эй, ребята, это Марк Свей, тот самый, кто
позвонил по телефону, – возвестил Харди. – Ведь это ты позвонил по телефону,
правда, Марк?
Он хотел было соврать, но в данной ситуации
вряд ли в этом был смысл.
– Угу. Да, сэр.
– А как ты обнаружил тело?
– Мы с братом играли.
– Где играли?
