– Не спрашивайте, потому что я не знаю. С ума
сойти можно, правда? Именно потому я и считаю, что Роми мог такое выдумать.
Сошел с ума и придумал, что тело спрятано у него в доме.
– Значит, ты полагаешь, что на самом деле его
там нет? – спросила она, надеясь на подтверждение.
– Пока не посмотрим, не узнаем. Если тела там
нет, то я никому не нужен, и жизнь снова приходит в норму.
– Но если тело там?
– Об этом будем беспокоиться, когда найдем.
– Мне твоя идея совсем не по душе.
– Почему?
– Послушай, Марк, сынок, клиент, друг мой,
если ты думаешь, что я поеду в Новый Орлеан выкапывать покойника, ты рехнулся.
– Разумеется, я рехнулся. Мы с Рикки два
придурка.
– Я никуда не поеду.
– Но почему, Реджи?
– Слишком опасно, Марк. Просто безумие. Нас в
два счета могут убить. Я не поеду и тебя не пущу.
– Почему опасно?
– Опасно и все. Не знаю.
– Ну, подумайте, Реджи. Мы только убедимся,
там ли тело. Если его нет там, где сказал Роми, я свободен и могу отправляться
домой. Мы поставим условие полицейским, чтобы они от нас отстали, а взамен я
расскажу все, что знаю. А раз я не знаю, где находится тело, мафии на меня
наплевать. Мы уходим, и все.
Мы уходим. Слишком часто он смотрел телевизор.
– А если мы найдем тело?
– Хороший вопрос. Подумайте об этом и не
торопитесь, Реджи. Постарайтесь думать, как ребенок. Если мы находим тело, вы
звоните в ФБР и говорите, что мы знаем точно, где оно находится, потому что мы
видели его собственными глазами. И тогда они дадут нам все, что мы ни попросим.
– А что конкретно ты хочешь?
– Может, в Австралию. Чтоб хороший дом и много
денег для мамы. Новую машину. Может, пластическую операцию. Я раз в кино видел.
Они одному парню все лицо перекроили. Он с самого начала был страшный как черт,
так он обжулил каких-то торговцев наркотиками, чтобы набрать денег на операцию.
И стал как кинозвезда. А еще через два года эти торговцы наркотиками ему совсем
физиономию испортили.
– Ты это серьезно?
– Насчет кино?
– Нет, насчет Австралии.
– Может быть. – Он помолчал и посмотрел в
окно. – Может быть.
Они слушали радио и несколько миль проехали
молча. Машин на шоссе практически не было. Мемфис остался далеко позади.
– Давайте договоримся, – снова начал он, глядя
в окно.
– Попробуем.
– Поехали в Новый Орлеан.
– Я никаких тел выкапывать на собираюсь.
– Да ладно. Но все же поехали туда. Нас там
никто не ждет. А о сенаторе побеседуем, когда приедем.
– Мы уже об этом побеседовали.
– Просто поехали в Новый Орлеан, хорошо? В
этом месте шоссе пересекалось с другим, и они оказались в самой высокой точке
переезда. Она показала направо. В десяти милях виднелся Мемфис. Его контуры
четко вырисовывались на горизонте при свете месяца.
– Ух, – выдохнул он благоговейно. – Красотища
какая.
Никто из них тогда не догадывался, что он
видит Мемфис в последний раз.
* * *
Они остановились в Форест-Сити в штате
Арканзас, чтобы заправиться и перекусить. Реджи заплатила за плюшки, большую
чашку кофе и “Спрайт”, пока Марк лежал на полу в машине. Уже через несколько
минут они были снова на шоссе и двигались в направлении Литтл-Рок.
Из пластиковой чашки шел пар. Она ехала и
смотрела, как он уминает четыре плюшки. Он ел, как любой ребенок: крошки на
штанах и сиденье, пальцы в креме. Он их облизал, как будто не ел целый месяц.
Была уже почти половина третьего. Дорога – пустынна за исключением шеренги
тракторов, везущих буровую установку. Машина шла со скоростью шестьдесят пять
миль.
– Как вы думаете, они нас уже ищут? – спросил
он, доедая последнюю плюшку и открывая банку “Спрайта”. В голосе слышалось
возбуждение.
– Сомневаюсь. Думаю, полиция обшаривает
больницу, но почему они должны заподозрить, что мы вместе?
– Я о маме беспокоюсь. Я ей звонил, знаете, до
вас. Рассказал, что убежал и что прячусь в больнице. Она ужасно рассердилась.
Но думаю, мне удалось убедить ее, что я в безопасности. Надеюсь, они на нее не
слишком навалятся.
– Думаю, нет. Но она с ума сойдет от
беспокойства.
– Знаю. Я не хочу показаться жестоким, но я
считаю, она справится. Только посмотрите, что ей уже пришлось пережить. У меня
мама довольно крутая.
– Я скажу Клинту, чтобы он ей сегодня
позвонил.
– А вы скажете Клинту, куда мы едем?
– Я сама не знаю, куда мы едем.
Он задумался над ее словами. Два грузовика
прогремели мимо, и “хонда” вильнула вправо.
– А что бы вы сделали, Реджи?
– Для начала – не думаю, что стала бы убегать.
– Вранье.
– Прости.
– Ну, конечно, вранье. Вы ведь уклонились от
повестки, верно? Я тоже. Какая разница? Вы не хотите видеть Большое жюри. И я
не хочу видеть Большое жюри. Вот мы с вами и убегаем. Мы в одной лодке, Реджи.
– С одной только разницей. Ты был в тюрьме,
откуда сбежал. Это преступление.
– Я был в тюрьме для несовершеннолетних, а
дети преступлений не совершают. Вы же сами мне говорили. Малолетние могут быть
хулиганами, неуправляемыми или еще что, но они не могут совершать преступления.
Правильно?
– Раз ты так говоришь. Но бежать было
неправильно.
– Уже все сделано. Назад не переделаешь.
Неправильно уклоняться от выполнения закона, разве не так?
– Совершенно не так. Уклоняться от повестки –
никакое не преступление. У меня все было в ажуре, пока я не подсадила тебя в
машину.
– Тогда остановите ее и выпустите меня.
– Ну, конечно. Пожалуйста, давай
по-серьезному, Марк.
– Я серьезно.
– Ясно. И что ты будешь делать, если я тебя
высажу?
