Проезжая мимо почтового ящика с золотыми
буквами “Клиффорд”, она затаила дыхание. Безусловно, дом был большой, но он
мало чем выделялся среди соседних зданий: построенный в стиле Тюдоров и обвитый
с одного торца и части фасада плющом. Не особенно привлекательный с виду,
подумала она. Реджи вспомнила статью о Клиффорде в газете, где писалось, что он
разведен и у него есть ребенок. Совершенно очевидно, для нее по крайней мере,
что никакая женщина в этих стенах не живет. Хотя она могла видеть дом только
при повороте, да и то одновременно смотрела, а нет ли полицейских или бандитов,
не видно ли соседей и где может быть гараж, но все же заметила, что на клумбах
нет цветов, а кустарник давно пора подстричь. Окна были завешены темными
унылыми шторами.
Не слишком привлекательный, но безусловно
мирный. Он стоял в углу большого участка в окружении десятка старых дубов. Меж
кустов бежала дорожка, скрываясь где-то за домом. Нельзя было сказать, живет
кто-либо в доме или нет. Да, пожалуй, лучшего места спрятать труп не
придумаешь.
– Вон гараж, – показал Марк, выглядывая из
окошка. Гараж, отдельное строение футах в пятидесяти от дома, был, очевидно,
построен значительно позже. К дому от него вела узенькая тропинка. Рядом с
гаражом на колодках стоял красный “триумф спитфайер”.
Марк повернулся и посмотрел на дом через
заднее стекло, пока они ехали по улице.
– Что вы думаете, Реджи?
– Вроде все тихо, верно?
– Ага.
– Ты этого и ожидал?
– Не знаю. Я все фильмы про полицейских
смотрел, так мне почему-то казалось, что дом Роми будет весь обклеен такими
желтыми лентами, ну, вы знаете.
– Почему? Здесь не было совершено никакого
преступления. Просто дом самоубийцы. Чем тут полицейским интересоваться?
Дом исчез из виду, Марк снова повернулся и
уселся прямо.
– Вы думаете, они там делали обыск?
– Возможно. Уверена, ордер на обыск здесь и в
конторе у них есть, только что им тут искать! Он свою тайну унес с собой.
Они остановились на перекрестке, потом снова
поехали кружить по окрестностям.
– Что будет с его домом? – спросил Марк.
– Уверена, он написал завещание. Дом и все,
что у него было, получат его наследники.
– Ага. Знаете, Реджи, мне тоже надо написать
завещание. Раз уж все так за мной гоняются. Как вы думаете?
– А что у тебя есть?
– Ну, теперь, когда я такой известный, так
Голливуд, наверное, будет пороги у меня обивать. Правда, на данный момент
порога у нас нет, я это понимаю, но ведь здесь что-нибудь изменится, правда,
Реджи? Как вы думаете, хоть какой-нибудь порог у нас будет? Ну, им захочется
сделать большую картину про мальчика, который слишком много знал, и хоть мне и
противно про это говорить, но, если эти уроды со мной разделаются, тогда фильм
действительно может получиться интересным и надо, чтобы они не обошли маму и
Рикки. Понятно?
– Думаю, да. Ты хочешь завещать Дайанне и
Рикки права на фильм об истории твоей жизни.
– Точно.
– Этого не нужно.
– Почему?
– Они и так все после тебя получат.
– Замечательно. Не надо тратиться на адвоката.
– Нельзя ли поговорить о чем-нибудь еще, кроме
смерти и завещаний?
Марк замолчал и принялся разглядывать дом со
своей стороны дороги. Он почти всю ночь проспал на заднем сиденье, да еще часов
пять прихватил в мотеле. Она же ночь провела за рулем, да и в мотеле поспала
только часа два. Уставшая и напуганная, Реджи начала на него покрикивать.
Они неторопливо крутились по улицам,
обсаженным деревьями. День стоял ясный и теплый. У каждого дома люди либо
косили траву, либо пололи сорняки, либо красили ставни. С величественных дубов
свисал мох. Реджи впервые была в Новом Орлеане, и она пожалела, что это
случилось при таких печальных обстоятельствах.
– Я вам надоел, Реджи? – спросил Марк, не
глядя на нее.
– Конечно, нет. А я тебе?
– Нет, Реджи. На данный момент вы – мой
единственный друг в целом мире. Я только надеюсь, что я вас не очень раздражаю.
– Да нет же!
Реджи изучала карту улиц в течение двух часов.
Теперь она закончила большую петлю, и они снова оказались на улице, где жил
Роми. Они проехали мимо дома, не замедляя хода, стараясь рассмотреть гараж на
две машины, с острым коньком над автоматическими дверями, явно нуждающимися в
покраске. Дорожка заканчивалась в двадцати футах от гаража и сворачивала к
дому. Сбоку рос кустарник, футов шести высотой, из-за которого не было видно
соседнего дома, расположенного по меньшей мере в сотне футов от дома Роми. За
гаражом находилась небольшая лужайка, огороженная забором из металлической
сетки, а за ним – участок густого леса.
На этот раз они рассматривали дом Роми молча.
Черная “хонда” бесцельно поплутала по улицам и остановилась около теннисного
корта в Западном парке. Реджи развернула карту и раскладывала ее до тех пор,
пока она не заняла почти все переднее сиденье. Марк наблюдал за двумя толстыми
домохозяйками, игравшими в ужасное подобие тенниса. Но выглядели они забавно –
зеленые носки и козырьки от солнца того же цвета. По боковой дорожке проехал
велосипедист и исчез меж деревьев.
Реджи рассматривала карту.
– Вот это место, – указала она.
– Вы что, хотите пойти на попятный?
– Вроде того. А как ты?
– Не знаю. Мы уже так далеко зашли. Было бы
глупо поворачивать. Мне этот гараж, кажется совсем безобидным.
Она боролась с картой, пытаясь ее сложить.
– Думаю, попытаться можно, а если кто нас
заметит, мы можем убежать сюда.
– Где мы сейчас?
– Пойдем, пройдемся. – Она открыла дверь. След
колес велосипеда вел вдоль футбольного поля и исчезал в густом лесу. Ветви
деревьев смыкались, образуя нечто вроде темного тоннеля. Время от времени
сквозь ветви проглядывало солнце. Иногда появлялся какой-нибудь велосипедист.
