В гостиной сидел один-единственный человек. Он
листал журнал и не обращал никакого внимания на телевизор. И сидел он на
диване, то есть именно там, где Марк рассчитывал поспать. Марк сунул два
четвертака в автомат и вытащил банку “Спрайта”. Сел на стул и уставился в
телевизор. Человеку было лет сорок, и выглядел он усталым и обеспокоенным.
Прошло десять минут, и программа кончилась. Неожиданно на экране возник Джилл
Тил, народный адвокат. Он спокойно стоял на месте автомобильной катастрофы и
рассказывал о защите прав и борьбе со страховыми компаниями. Самый настоящий
Джилл Тил.
Джек Нэнс захлопнул журнал и взял другой. Он в
первый раз взглянул на Марка и улыбнулся.
– Привет, – сказал он ласково и снова занялся
журналом.
Марк кивнул. Только ему и не хватало еще
одного незнакомца. Он потягивал напиток и молча молился.
– Что ты здесь делаешь? – спросил человек.
– Смотрю телевизор, – ответил Марк еле слышно.
Человек перестал улыбаться и принялся читать журнал. На экране появились
вечерние новости, среди которых – рассказ о гигантском тайфуне в Пакистане.
Мелькали картины мертвых людей и животных, которые валялись вдоль полосы
прибоя, как дрова. Все обычно охотно смотрят такие передачи.
– Ужасно, верно? – заметил Джек Нэнс,
повернувшись к телевизору, на экране которого вертолет завис над грудой мертвых
тел.
– Жуть, – согласился Марк, стараясь сохранить
равнодушный тон. Как знать, может, еще один голодный адвокат ищет легкую
жертву.
– Действительно, жуть, – подтвердил человек,
качая головой при виде всех этих страданий. – Я думаю, нам за многое надо
благодарить судьбу. Но в больнице очень трудно быть благодарным, ты меня
понимаешь? – Неожиданно он снова загрустил и с печалью в глазах взглянул на
Марка.
– В чем дело? – не мог не спросить Марк.
– Да тут мой сын. В очень тяжелом состоянии. –
Человек швырнул журнал на стол и принялся тереть глаза.
– А что случилось? – спросил Марк. Ему вдруг
стало его жалко.
– Автомобильная катастрофа. Моего парнишку
выбросило из машины.
– А где он?
– В реанимации, на первом этаже. Мне пришлось
уйти. Там настоящий зверинец, люди кричат и плачут вое время.
– Мне очень жаль.
– Ему всего восемь лет. – Казалось, что он
плачет, но точно Марк не мог определить.
– Моему младшему брату тоже восемь. Он лежит в
палате за углом.
– А с ним что?
– Длинная история. И становится все длиннее. Я
думаю, он выправится. Я надеюсь, ваш сын тоже поправится.
Джек Нэнс взглянул на часы и неожиданно встал.
– Я тоже. Пойду проверю, как он там. Всего
тебе наилучшего. Как тебя зовут?
– Марк Свей.
– Всего хорошего, Марк. Побегу. – Он
направился к лифту и исчез.
Марк занял его место на диване и через
несколько минут уже крепко спал.
Глава 14
Фотографии, которые появились на страницах
“Мемфис пресс”, были взяты из ежегодника начальной школы на Уиллоу-роуд и были
годичной давности. Марк тогда учился в четвертом классе, а Рикки – в первом.
Они были напечатаны в низу третьей полосы, и над забавными улыбающимися лицами
шли надписи: Марк Свей. Рикки Свей. Слева размещалась статья о самоубийстве
Джерома Клиффорда и событиях, в которых мальчики приняли участие. Написана
статья была Сликом Мюллером, и он сумел сделать ее весьма интригующей. ФБР
проявляет большой интерес; Рикки в шоке; Марк набирает 911, но отказывается
назвать себя; полиция пытается допросить Марка, но он пока отказывается
говорить; семья наняла адвоката, некую Реджи Лав; отпечатки пальцев Марка
обнаружены везде внутри машины, включая пистолет. В статье Марк выглядел как
хладнокровный убийца.
Карен принесла ему газету где-то часов в
шесть. Часом раньше Рикки открыл глаза и попросился в туалет. Сейчас он снова
лежал в постели, бормотал что-то насчет кошмаров и ел мороженое. Гринуэй не
хотел, чтобы в палате находился кто-нибудь, кроме Рикки и Дайанны. Вот почему
Марк устроился в пустой палате напротив. Он только что посмотрел мультфильмы и
теперь пытался вздремнуть.
– Ты стал важной персоной, – сказала Карен,
протягивая ему газету и ставя на стол стакан с апельсиновым соком.
– Что это? – спросил он, неожиданно увидев
свое черно-белое изображение. – Черт!
– Просто статья. Дай мне автограф, когда будет
время.
Очень смешно. Она ушла, и он медленно прочел
статью. Реджи ужа говорила ему об отпечатках пальцев и записке. Он рассказал ей
о пистолете, но как-то совсем позабыл о бутылке виски.
Несправедливо, что все так вышло. Он просто
мальчишка, который не лез ни в чьи дела, и вдруг, пожалуйста, его фотография в
газете, и все показывают на него пальцем. Какое право имела газета раскопать
эти старые фотографии и напечатать их? У него что, уже и прав никаких нет?
Мальчик швырнул газету на пол и подошел к
окну. Светало, шел мелкий дождь, и Мемфис медленно просыпался. Он стоял у окна
в пустой комнате, смотрел на ряды высоких зданий и чувствовал себя безмерно
одиноким. Через час миллионы людей проснутся и прочтут о Марке и Рикки Свеях,
поедая тосты и запивая их кофе. Темные здания скоро наполнятся занятыми людьми,
которые начнут собираться группками, сплетничать и делать дикие предположения
насчет него и покойного адвоката. “Разумеется, мальчик побывал в машине”. “Там
же кругом его отпечатки пальцев!” “Как он попал в машину?” “Как он оттуда
выбрался?” Они будут считать, что статья Слика Мюллера – чистая правда, и Марк
что-то скрывает.
Несправедливо, что ребенку приходится читать
такое о себе в газете и нет широкой родительской спины, за которую можно
спрятаться. Каждый ребенок в такой ситуации нуждается в защите отца и
безоговорочной любви матери. Ему нужен щит против полицейских, агентов ФБР,
репортеров и, избави Бог, гангстеров. И, конечно, он в свои одиннадцать лет
совсем запутался: сначала врал, потом рассказал правду, потом снова врал и
теперь не знает, что делать дальше. Из-за правды могут убить, он такое видел в
кино и всегда вспоминал, когда испытывал желание рассказать все как было. Как
же ему выбраться из этой передряги?
Он поднял газету с пола и вышел в холл. На
двери белела прикрепленная Гринуэем записка, запрещающая всем, включая
медсестер, входить в палату Рикки. От постоянного сидения на кровати и
раскачивания малыша у Дайанны стала болеть спина, и Гринуэй выписал ей еще
таблетки, чтобы снять боль.
