– Если я скажу правду, я попаду в еще большую
беду.
– Как так?
Ответа пришлось ждать долго. Каждые двадцать
секунд он отпивал по глотку какао, но, похоже, на вопрос отвечать не собирался.
Молчание его не тяготило. Он смотрел на стол, но мысли его были где-то далеко.
– Марк, вчера вечером ты сказал, что готов
поговорить с агентами ФБР и рассказать им все. Теперь, судя по всему, ты
передумал. Почему? Что произошло?
Не говоря ни слова, он поставил чашку на стол
и закрыл глаза ладонями. Подбородок его опустился, и он заплакал.
* * *
Дверь в приемную распахнулась, и вбежала дама
из Федеральной рассыльной службы с коробкой в три дюйма толщиной. Вся из себя
деловая и улыбающаяся, она показала Клинту, где расписаться, поблагодарила его,
пожелала удачного дня и испарилась.
Они этого пакета ждали. Отправитель – Бюро по
исследованию прессы, на редкость маленькое заведение, занималось исключительно
просмотром двух сотен американских газет и размещением статей по каталогам.
Статьи вырезались, копировались, вводились в компьютер и могли быть
представлены в течение суток всем желающим, кто мог заплатить. Реджи платить не
хотелось, но ей необходимы были сведения о Бойетте и всем, с ним связанном.
Клинт сделал заказ еще вчера, после того как Марк ушел. Поиски ограничились
газетами Нового Орлеана и Вашингтона.
Он вытащил из коробки содержимое – аккуратную
пачку ксерокопий газетных статей, заголовков и фотографий, аккуратно
разложенных в хронологическом порядке. Копии были четкие, колонки расположены
ровно.
Бойетт был старым членом Демократической
партии из Нового Орлеана, который в течение нескольких лет занимал,
незначительный пост в палате представителей. Но однажды умер сенатор Довин,
реликвия времен Гражданской войны, которому был девяносто один год. Бойетт
нажал на рычаги, повыкручивал кое-кому руки, в соответствии с великой
политической традицией штата Луизиана подсобрал деньжонок и нашел, куда их
пристроить. Так и попал он в сенат на место Довина на оставшийся срок. Резон
был прост: если человек способен найти деньги, значит, он станет достойным
сенатором США.
Так Бойетт стал членом наиболее престижного
клуба в мире и со временем показал, что он человек вполне способный. За многие
годы ему едва удалось избежать нескольких серьезных обвинений, и, по всей
видимости, он сделал из этого правильные выводы. Он с трудом прошел через два
переизбрания и наконец достиг степени, привычной для большинства сенаторов с
Юга, когда его попросту оставили в покое. Когда это произошло, Бойетт медленно
помягчел и превратился из ярого защитника сегрегации в довольно либерального
политического деятеля со своим собственным мнением. Он потерял поддержку трех
подряд губернаторов Луизианы и завоевал ненависть нефтяных и химических
компаний, губительно действующих на экологию штата.
Итак, Бойетт превратился в радикального
защитника окружающей среды – первый случай среди сенаторов с Юга. Он
организовывал походы против предприятий нефтяной и газовой промышленности, чьи
магнаты поклялись погубить его. Он устраивал слушания в маленьких городках,
практически уничтоженных в результате нефтяного бума, и нажил себе врагов в
небоскребах Нового Орлеана. Сенатор Бойетт встал на защиту гибнущей природы
родного штата и делал это со страстью.
Шесть лет назад кто-то выдвинул предложение
построить могильник для токсичных отходов в приходе Ля-Форш, Приблизительно в
восьмидесяти милях к юго-западу от Нового Орлеана. Проект был немедленно
похоронен местными властями. Но, как чаще всего случается с идеями, выношенными
совместно богатыми и влиятельными людьми, о нем не забыли, и он снова всплыл
годом позже под иным названием, поддерживаемый другой группой консультантов и
рекламируемый другими людьми. Местные власти во второй раз проголосовали
против, но уже не таким большинством голосов. Прошел еще год, в дело пошли
крупные суммы денег, в проект были внесены незначительные изменения, и он снова
был поставлен на повестку дня. Пошли слухи, особенно упорный касался того, что
за всем этим стоит мафия Нового Орлеана, которая не остановится ни перед чем, чтобы
осуществить этот проект. Разумеется, речь шла о миллионах долларов. Люди,
живущие рядом с местом предполагаемого захоронения, впали в истерику.
Газеты Нового Орлеана проделали большую
работу, стараясь найти концы, связывающие мафию со строительством могильника.
Замешанными оказались многие корпорации, а имена и адреса прямо указывали на
криминальные структуры.
Все было уже на мази, сделка заключена, и
строительство вот-вот должно было начаться. Но тут появился сенатор Бойетт со
своей армией федеральных инспекторов. Он угрожал привлечь к расследованию
десятки агентств, он еженедельно устраивал пресс-конференции, он выступал с
речами по всему штату. Защитники проекта были вынуждены попрятаться. Корпорации
отказались от комментариев. Боейтт дергал за веревочки, получая от этого
огромное удовольствие.
В вечер своего исчезновения сенатор
присутствовал на митинге озлобленных местных жителей, который состоялся в
битком набитом спортивном зале школы в Хоума. Он уехал поздно, как обычно,
один, потому что до Нового Орлеана был всего час езды. Бойетту давно надоели
болтовня и жополизство его помощников, и он предпочитал по возможности ездить
один. Он изучал свой четвертый язык, русский, и научился ценить тишину
“кадиллака” и возможность слушать пленки с записями уроков.
В полдень на следующий день выяснилось, что
сенатор пропал. В газетах Нового Орлеана появились броские заголовки статей,
рассказывающих историю его исчезновения. “Вашингтон пост” предположила, что с
ним что-то случилось. Шли дни, а новостей практически не было. Тело не нашли.
Газеты разыскали и напечатали сотни старых фотографий сенатора. Прошло еще
время, и неожиданно с исчезновением сенатора стали связывать имя Барри
Мальданно, что вновь вызвало шквал нападок на мафию. На первых полосах газет в
Новом Орлеане появилась довольно страшная фотография физиономии Мальданно.
Газеты захлебывались рассказами о его связях со строительством могильника и
мафией. Нож был известен как убийца с богатым криминальным прошлым. И так далее
и тому подобное.
