– А почему вы ее десять лет не видели? –
спросил Марк. Надо же было что-то сказать. Вопрос был глупым, так как он
понимал, что на ответ могут понадобиться часы. Он переел, у него болел живот,
ему хотелось просто лечь и чтобы его никто не трогал.
– У Регины, в смысле у Реджи, ее отняли, когда
ей было тринадцать лет. Весь этот кошмар с разводом. Он бегал за женщинами, ни
одной юбки в городе не пропускал, его даже застали с молоденькой медсестрой в
больнице, и все равно развод был сущим кошмаром, и Реджи не могла со всем
справиться. Джо, ее бывший муж, был вполне симпатичным, когда они поженились,
но потом он получил диплом, заработал кучу денег, зазнался и стал совсем
другим. Деньги ударили ему в голову. – Она помолчала и отпила еще вина. –
Ужасно, просто ужасно. И я по ним скучаю, они мои единственные внучата.
Внучатами они не выглядели, особенно парень.
Обыкновенный панк.
– Что с ним случилось? – спросил Марк после
недолгого молчания.
– Что ж, – вздохнула она, как будто ей
неприятно было говорить, но что же делать, раз приходится. – Когда он попал к
отцу, ему было шестнадцать лет. Он уже тогда отбился от рук. Я хочу сказать,
его отец много работал, не уделял ему времени, а мальчику нужен отец, верно
ведь? И с Джеффом, так его зовут, уже невозможно было справиться. Потом его
отец, у которого были все деньги, и он мог нанять каких хочешь адвокатов,
упрятал Реджи в больницу и забрал детей, и с той поры Джефф в основном был
предоставлен сам себе. Ну и деньги ему отец давал, разумеется. Он окончил школу
чуть не под дулом пистолета, а через полгода его схватили с наркотиками. –
Мамаша Лав внезапно замолчала, и Марк решил, что она сейчас заплачет. Она
отпила глоток. – Последний раз я его видела, когда он окончил школу, потом
наткнулась на его фотографию в газете, когда его арестовали. С тех пор прошло
десять лет, Марк. Я знаю, я умру, так их и не повидав. – Она быстро вытерла
глаза, а Марку захотелось куда-нибудь спрятаться.
– Пойдем, посидим на террасе. – Она взяла его
за руку.
Они прошли через узкий холл и большую гостиную
и уселись на качели на террасе дома. Было уже темно и прохладно. Они молча
покачивались, а мамаша Лав время от времени прикладывалась к бокалу.
Потом она решила продолжить повествование.
– Понимаешь, Марк, как только Джо получил
детей, он начал их портить. Давал им кучу денег. Водил в дом всяких грязных
подружек. Дети все это видели. Купил им машины. Аманда забеременела, когда еще
в школе училась, и он устроил ей аборт.
– Почему Реджи изменила имя? – спросил он
вежливо. Может быть, этот вопрос заставит ее окончить печальный рассказ.
– Она несколько лет провела в психиатрических
лечебницах. Случилось это сразу после развода, и, Господи Боже мой, в каком же
она была плохом состоянии. Я все глаза из-за нее выплакала. Когда она не лежала
в больнице, то в основном жила у меня. Потребовались годы, но она в конце
концов выкарабкалась. Разное лечение. Куча денег. И однажды она решила, что
кошмар кончился, что она соберет все кусочки в единое целое и изменит свою
жизнь. Потому она и решила сменить имя. Она обратилась в суд и оформила это
официально. Потом устроила себе квартиру над гаражом. Она отдала мне все эти
фотографии, ей не хотелось на них смотреть. Потом поступила в юридический
колледж. Она стала другим человеком, новой личностью с новым именем.
– Она грустит?
– Старается побороть грусть. Она потеряла
детей, а разве может мать когда-нибудь от такого полностью оправиться? Но она
старается о них не думать. Им отец так мозги запудрил, что они и знать ее не
хотят. Разумеется, она его ненавидит, и я считаю, что это вполне естественно.
– Она – очень хороший адвокат, – произнес
мальчик с таким видом, как будто сам лично нанимал и увольнял десятки.
Мамаша Лав подвинулась поближе. С точки зрения
Марка, слишком близко. Она похлопала его по колену, что совершенно вывело его
из себя, но она была милой старушкой и ничего плохого не имела в виду. Она
похоронила сына и потеряла единственного внука, так что он решил на нее не
сердиться. Ночь была безлунной. Легкий ветерок тихо шуршал листвой огромных
дубов, отделяющих дом от улицы. Ему вовсе не хотелось назад в больницу, потому
он решил, что и здесь вовсе не плохо. Он улыбнулся мамаше Лав, но она
уставилась в темноту, думая о чем-то своем.
Он понимал, что рано или поздно она вернется к
самоубийству Клиффорда, а ему этого хотелось избежать.
– Почему у Реджи среди клиентов так много
детей?
Она продолжала похлопывать его по колену.
– Потому что некоторым детям нужны адвокаты,
хотя многие из них об этом не подозревают. А большинство юристов слишком заняты
зарабатыванием денег, им не до детей. Вот ей и хочется им помочь. Она считает,
что виновата, потеряв своих детей, поэтому защищает чужих.
– Я ей очень немного заплатил.
– Не волнуйся, Марк. Каждый месяц Реджи ведет
по меньшей мере два дела бесплатно. Они это называют pro bono. Это означает,
что адвокат работает без гонорара. Если бы она не хотела, она бы твое дело не
взяла.
Он знал о pro bono. В телесериалах половина адвокатов
работали бесплатно. Другая половина – те спали с красивыми женщинами и ели в
роскошных ресторанах.
– У Реджи есть душа, Марк, и совесть, –
продолжила она. Бокал был пуст, но говорила она четко и соображала прекрасно. –
Она работает без гонорара, если верит в клиента. Когда я смотрю на некоторых из
ее бедных клиентов, у меня, Марк, просто сердце разрывается. Я постоянно плачу
из-за этих несчастных ребятишек.
– Вы ею гордитесь, правда?
– Правда. Реджи чуть не умерла, Марк,
несколько лет назад, во время развода. Я едва ее не потеряла. Потом я почти
разорилась, пытаясь поставить ее на ноги. И посмотри на нее сегодня!
– Она снова выйдет замуж?
– Возможно. Она встречалась с парой мужчин, но
так, ничего серьезного. Любовь у нее не на первом месте. Сначала работа. Вот
как сегодня. Уже почти восемь часов, а она в городской тюрьме беседует с
маленьким магазинным воришкой. Интересно, что завтра будет в газетах?
Спорт, некрологи, все, как обычно. Марк
неловко пошевелился. Ясно было, что она еще не закончила.
– Кто знает.
– А как это – увидеть свою фотографию на
первой полосе газеты?
– Мне не понравилось.
– А где они достали карточки?
– Это школьные.
Они помолчали. Цепи над ними поскрипывали,
качели медленно двигались взад-вперед.
