Боб хмурился, глядя на ксерокопию, которую, видимо, получил на семинаре. Он принялся меня допрашивать:
— Ты когда-нибудь слыхала про правила вывода логики второго порядка?
— Нет.
— Закон исключенного третьего?
— Это звучит как название оперетты Гилберта и Салливана.
— Это значит «нет»?
— Да.
Он с сомнением посмотрел на меня:
— Одноместные предикаты?
— Нет.
— Гипотетические силлогизмы?
— Не то чтобы.
— Не то чтобы? — повторил Боб. — Что это должно означать?
— Ну хорошо, тогда нет.
— Закон идемпотентности?
— Ну…
— Да или нет?
— Нет, — раздраженно сказала я, — хватит уже, скучно.
— Не может быть. Сведение к абсурду?
— Каждый день!
Он помахал у меня перед лицом пачкой задач с прошлых экзаменов и сказал:
— Слушай, какая фигня, ты просто не поверишь.
Слово «фигня» у Боба служило универсальным обозначением чего угодно. Он принялся громовым голосом зачитывать мне экзаменационную задачу:
Запишите следующие предложения на языке логики предикатов.
А) Купар расположен севернее Эдинбурга.
Б) Данди расположен севернее Эдинбурга.
В) Купар не расположен севернее Данди.
Г) Купар находится между Эдинбургом и Данди.
Д) Меж Эдинбургом и Данди есть города.
Е) Если один город расположен южнее другого, второй расположен севернее первого.
Ж) Если один город находится между двумя другими и расположен севернее первого, то он расположен южнее второго.
С(х, у) — Х расположен севернее У; М (х, у, z) — Х расположен между У и Z; К — Купар, Э — Эдинбург, Д — Данди. Универсум рассуждения — города. Покажите с помощью формального вывода, что из А, Г, Е и Ж, вместе взятых, следует Б. Возможно, вам придется ввести дополнительный постулат, выражающий некоторое свойство использованного выше предиката «расположен севернее».
Боб мотал головой с таким же недоверием, какое охватило его, когда он узнал про рыбоводческие фермы.
— Ух ты, кто вообще всю эту фигню выдумывает? Что они курят?
Мы, конечно, уже вышли из лифта — чтобы проехать два этажа вниз, достаточно одного предложения. Потом нам понадобился довольно длинный параграф, чтобы добраться до помещения студсовета, где из музыкального автомата без устали гремела песня «Американский пирог». Я стала потчевать Боба пирогом (шотландским) и фасолью в томате, пытаясь подбодрить его. За соседним столом спала Терри. На ней был длинный плащ и черные сапожки на каблучке, с мерлушковыми отворотами, а в бесчувственной руке она сжимала побитый молью черный кружевной зонтик. Она выглядела как типичная жертва Джека-потрошителя. Я попросила Боба передать ей, что мы встречаемся в два часа в Башне, и он остался играть в настольный футбол, а я пошла на заседание группы по борьбе за раскрепощение женщин.
— Кто вас закрепостил, вот этого я не могу понять, — сказал Боб, закатив глаза.
— Прежде чем мы сможем разработать подробный план практических мер, мы должны усвоить идеологию, которая лежит в основе революционного сознания… — Шерон прервала монолог, чтобы сообщить мне, что я опоздала.
— Ну и?..
Шерон недавно объявила, что единственно возможный путь для женщин — сепаратизм, а из этого, по ее словам, логически вытекало, что мы все должны стать лесбиянками. Шерон, правда, не нашла желающих разделить с ней эту теорию, не говоря уже о практике, хотя Филиппа предложила свою кандидатуру («Ну что ж, я готова попробовать»), словно мы обсуждали новое правило игры в лакросс.
Шерон пронзила меня злобным взглядом и с жаром продолжила:
— Корень проблемы — в подчинении и угнетении женщин при капитализме. Мы все знаем, что мужская гегемония ведет к угнетению женщин и вытеснению их на вторые роли.
Кара горячо закивала, не поднимая глаз от вышивки гладью, над которой сейчас работала.
— Кто такая Кара? — спрашивает Нора.
— Ты ее проспала.
Протея извлекли из корзинки а-ля Моисей, и сейчас его качала на коленке Оливия. От него пахло кислым молоком, он пускал слюни, как собака, и уже обслюнявил ей все бархатное платье. Оливия безрассудно, цинично или рискованно — в этой ситуации подошло бы почти любое наречие — села рядом с Шейлой, женой-домохозяйкой Роджера Оззера. Шейла понятия не имела, что Роджер встречается с Оливией, — для всех остальных членов группы это добавляло собраниям некоторую пикантность. Шерон, прежде чем податься в лесбиянки-сепаратистки, тоже успела побывать в любовницах у Роджера — об этой связи Шейла знала, и это добавляло собраниям еще большую пикантность.
От Оливии пахло духами «Мисс Диор», а от Шейлы — ароматом «Младенец», состоящим из запахов дезинфекции, створоженного молока и рвоты. Новенький Оззер сейчас ждал в коридоре, в подержанной коляске «Серебряный крест», тяжелой и прочной, как танк.
— Энгельс говорит, что эмансипация женщин невозможна, пока они исключены из производительной работы общественного характера…
Я чувствовала себя как на семинаре у Арчи, с той лишь разницей, что Шерон можно было приказать заткнуться, когда она начинала чересчур надоедать.
— Значит, ты считаешь, что домохозяйки не участвуют в производительной работе общественного характера? — взвилась Шейла.
Протей повернул голову и удивленно посмотрел на нее.
— Понимаешь, Шейла, — осторожно начала Шерон, — в обществе, правила которого определяют белые западные мужчины, находящиеся у власти…
— Именно, — сказала Кара.
Тут в комнату ворвалась Филиппа, волоча гору студенческих работ и мешок опилок для хомяка и громко извиняясь за опоздание:
— Я учила декартов круг с первокурсниками.
Это прозвучало словно экзотический европейский народный танец или забытая пьеса Брехта.
— Мы говорили о том, что домашний труд — проявление гендерного империализма, — напомнила Шерон.
— Это ты об этом говорила, — резко сказала Шейла.
По-моему, наши собрания сильно выиграли бы от присутствия нескольких мужчин. При виде Филиппы я вспомнила о Фердинанде. Интересно, проснулся ли он? Может, у меня получится выкроить время зайти к Маккью и наткнуться на него как бы случайно.
От этих приятных мыслей меня отвлекло открытие: оказывается, соски́ Шерон, как глаза на иных портретах, обладали необъяснимым умением следовать за зрителем по комнате. Этот факт был из тех, которые, раз заметив, невозможно перестать замечать. К несчастью.
