Катя протянула руку, бережно касаясь пакета. Мужчина улыбнулся, видя ее осторожность.
– Смелее. Вы ничего не сломаете.
Она потянула шуршащую бумагу, и на ладони оказался… леденец. Прозрачный, золотой петушок на палочке.
Сколько раз она обжигала пальцы, пытаясь дома сварить что-то такое. Воспроизвести хоть отдаленное подобие лакомству, которое всегда готовила для нее бабуля. Но карамель никогда не получалось. Не застывала, как бы тщательно Катя не старалась соблюсти пропорции. Или сгорала, намертво прилипая к стенкам кастрюли. А готовых леденцов в продаже она никогда не видела. Потому и смотрела сейчас на неожиданный сувенир как на чудо, ощущая, как закипают в глазах непрошенные слезы.
– Что-то не так? – Кирилл растерялся при виде смеси восторга и боли на ее лице. Совсем не такой реакции ждал. Просто хотел немного рассмешить, напомнить их последнюю, такую сладкую встречу. А вышло наоборот. Она не собиралась смеяться, и, кажется, опять погружалась в пучину невеселых воспоминаний.
– Неужели Вы и об этом давно мечтали, Катя?
Глаза девушки напоминали яркое весеннее небо. Или прозрачные, чистые капли росы. Он тонул в их синеве, с каждым взмахом ресниц теряя самообладание. Здравый смысл таял от ее теплого дыхания, ощущаемого совсем рядом.
– Бабушка делала такие… Давно.
– Значит, я угадал…
Она кивнула и спросила с лукавой усмешкой:
– А где второй?
– Второй? – вот об этом Кирилл как раз и не подумал, в чем и вынужден был признаться. – Я купил только один.
– Вы не любите леденцы? – искренне изумилась девушка.
– Понятия не имею. Не помню…
– Это просто необходимо исправить! – сообщила Катя, быстро срывая с леденца прозрачную обертку и поднося к его губам. – Попробуйте.
Он был почти равнодушен к сладостям. Но отказываться не собирался, хотя бы ради ее улыбки. Несколько раз лизнул протянутое ему лакомство.
Сладко. Гораздо приятнее ваты. Но все-таки ничего особенного.
Девушка ждала его реакции. Неотрывно следила за движением губ.
– Нравится?
Очень. Только не конфета – она. И все сильнее хочется об этом сказать.
Но Катя вдруг перевела глаза на леденец и улыбнулась детской, совершенно искренней улыбкой:
– Это ведь не может не нравиться! Прямо чувствую, как вкусно…
И прижалась губами к блестящей карамели.
А он… забыл, что надо дышать. Стоял, не отрывая взгляда от ее манящего рта. И понимал, как рушатся от одного ее невинного движения все барьеры, старательно им возведенные. Проиграл, на этот раз окончательно, но плен, в который он угодил, был слишком желанен.
Девушка вдруг осознала, что именно сделала. Машинально лизнула леденец еще раз. И разжала пальцы, уже не видя ничего, кроме его стремительно темнеющих глаз. Она победила, но больше всего на свете мечтала оказаться в его власти. Подчиниться. Что и сделала, подаваясь навстречу жаждущим губам.
Следовало остановиться. Немедленно. Они находились в аудитории, куда в любую минуту мог кто-нибудь зайти. Катя была студенткой. ЕГО студенткой, с которой, кроме учебы, у него ничего общего не должно было быть. Юной девушкой, совершенно неискушенной во взрослых отношениях. Слишком доверчивой. Слишком красивой. А он… более чем неподходящим для нее. По множеству причин.
Но никакие аргументы не действовали. Вообще не имели значения. Остались только ее глаза, распахнувшиеся в ответ на его несдержанность. Губы, такие сладкие, что оторваться от них не было сил. Нежное дыхание, которое хотелось пить… без конца… Захлебываясь биением ее сердца, шелком кожи, ароматом волос…
Катя тихо всхлипнула, сплетая руки на его плечах. Прижалась к нему с такой силой, которую он и не подозревал у хрупкой девушки. Пальцы робко скользнули по лицу, коснулись волос. В едва ощутимом трепете губ утонул ее слабый шепот «Еще!», даже не слышный, но угаданный в напряженном вздохе.
Еще… Было мало его взгляда, почти черного от желания, так привлекательно пугающего. Мало рук, окутавших ее стальным кольцом. Мало огня, обжигающего почти до боли.
Где-то вдалеке в коридоре послышались шаги, и Кирилл дернулся, отстраняясь. Но, выпустив ее из рук, внезапно ощутил пустоту и почти неконтролируемую жажду вернуться назад. Однако они и так зашли очень далеко, выбрав для этого совершенно неподходящее место.
Катя посмотрела на пол, где валялся забытый леденец. Снова всхлипнула, на этот раз жалобно и как-то обиженно.
– Это Вы… его уронили… Я даже не успела распробовать…
Перевела взгляд на его губы и покраснела, понимая, как двусмысленно звучат ее слова. Хотя, скорее всего, не смогла бы точно ответить, о чем именно говорит.
Кирилл улыбнулся, медленно приходя в себя.
– Я куплю другой. И не один. Много.
Она снова посмотрела на его рот, а потом – в глаза, еще сильнее заливаясь краской.
– Когда?
Опасная игра. И эта девочка понятия не имела, что они балансируют на грани. Но ему… это почему-то нравилось, все больше и больше.
Он тронул ее губы, касаясь всего лишь на мгновенье. И легонько подтолкнул к двери.
– Скоро, котенок. Обещаю… А сейчас беги, иначе сладости будет слишком много.
Глава 9
Он сошел с ума. Определенно. Иначе чем еще можно объяснить его действия? Внезапно возникшей страстью к собственной студентке? Длительным отсутствием серьезных отношений? Банальной жаждой секса?
Так ведь он искал не простого довольства тела, хотя и мучился от неудовлетворенного желания. Но заменить ее кем-то другим даже в голову не приходило. Хотел… именно эту девочку… в своих руках. До дрожи. Мечтал увидеть, как разгорается пожар в прозрачных озерах глаз. От его ласк.
Стремился сжимать тонкую ладонь в собственной руке, ощущать ее рядом в суете будней. Видеть, как взрослеет робкая юная девушка, превращаясь в прелестную женщину, расцветающую… для него.
Что это было, если не безумие? Как подобные мысли вообще могли родиться в его голове? Для чего? Как он осмелился переступить грань, установленную для самого себя много лет назад? И как теперь все исправить?
Кирилл прекрасно понимал, что девушка ждет. Не мог не замечать взволнованный взгляд, который она так торопливо отводила всякий раз, когда он смотрел на нее. Но что мог сказать? Как найти слова, оказавшиеся бы уместными в данной ситуации?
Он ведь не собирался жениться. Вообще. Тем более на этом хрупком, восхитительном цветке, предназначенном для счастья и любви. А каким было бы ее счастье… с ним? Какая любовь преодолела бы путы, в которых он находился уже долгие годы? Без права на освобождение.
Давно смирился с тем, что проведет жизнь в одиночестве. Его удел – короткие, ни к чему не обязывающие отношения с женщинами, не способными затронуть душу. Лишь с теми, кто и сам не стремится ни к проявлению чувств, ни к браку. Таких было немного, но за долгие годы он научился выбирать. Различать среди множества лиц именно то, чья обладательница не станет лить слезы после скорого расставания. Не будет ни на что претендовать, а порадуется концу нелепой связи с таким, как он.
