Сегодня Катя была одета в пушистый пестрый свитер и юбку до пола, кажущуюся необычайно мягкой. Шерсть. Совершенно точно. Кирилл улыбнулся, понижая свой обычный тон до шепота.
– На улице опять холодно. Я рад, что Вы оделись соответствующе.
Она вспыхнула, бросив испуганный взгляд на болтающих в нескольких метрах от них одногруппников. Потом укоризненно посмотрела на мужчину.
– Я собиралась поговорить о теме курсовой.
Он кивнул.
– Я так и понял. Присаживайтесь.
Девушка так трогательно смущалась, так волновалась от одного его присутствия, что очень хотелось забыть о собственном статусе преподавателя и стиснуть ее в объятьях. А невозможность этого в данных условиях почему-то вынуждала вести себя как расшалившегося подростка.
– Надеюсь, чулки сегодня не понадобились?
Ее взгляд стал почти умоляющим.
– Кирилл… Александрович…
Пауза перед его отчеством приятно царапнула нервы. Катя непременно сказала бы иначе, будь они не одни. А так оставалась лишь непонятная для окружающих игра словами, возбуждающая ничуть не меньше прикосновений. Мужчина с сожалением подумал о том, что и сегодняшний вечер не сможет провести с ней: слишком много работы накопилось. Значит, остаются только эти драгоценные минуты, даже не наедине. Ничего лишнего, только взгляды украдкой на нежную кожу, покрытую трепетным румянцем, и губы, подрагивающие от волнения.
Девушка все поняла. Маленькие льдинки во встревоженном взгляде растаяли, возвращаясь к нему теплыми лучиками. Замерли на губах, словно Катя коснулась его физически. Сладкая. И такая родная. Он улыбнулся, лаская ее глазами. Скользнул по лицу, задержался на плечах, вспоминая, каково это: обнимать их. И опустился ниже, к темной шерсти, скрывающей стройные ноги.
– Умница. Все правильно…
Девушка опустила перед ним исписанный лист, случайно задевая рукой. Ему хватило этого короткого соприкосновения, чтобы ощутить себя счастливым. Почти по- детски. И то же самое увидеть в ее глазах.
А вот чтобы вернуться к обсуждаемому вопросу, пришлось приложить усилия, да и тема, которую Катя написала, была более чем неожиданной.
– Фаулз? Я удивлен. Не знал, что Вы интересуетесь постмодернизмом.
Она покачала головой.
– Дело не в этом. Я никогда еще ни одну книгу не воспринимала так… сложно. Еще ничего не цепляло настолько…
Составляя перечень тем, Кирилл, естественно, не задумывался над каждым отдельным произведением, всего лишь старался охватить множество направлений, чтобы любой из студентов мог выбрать наиболее подходящий ему вариант. Но сейчас, перечитывая написанные на листке строки, реально растерялся. Не мог представить Катю, увлеченную подобным произведением.
– Что именно зацепило? Этого достаточно для курсовой? А потом – для диплома?
Она даже не раздумывала над ответом, чем удивила его еще больше. Выходит, и в самом деле довольно долго переживала над книгой?
– Был ли у героини шанс спастись? Хотя бы самый маленький, пусть ничтожный? Или она оказалась обречена с самого начала, как только попала в сеть к этому… – Катя замешкалась, подбирая слова, – существу…?
Кирилл задумался. За годы работы через его сознание прошли сотни книг. Классика, современность, знакомые и совершенно новые сюжеты. Что-то затронуло до глубины души, что-то проскользнуло мимо, даже не задев. Об этом романе он как-то вообще не думал. Разумеется, знал его содержание, проверял работы, посвященные творчеству английского писателя, но почти не вникал в то, о чем сейчас говорила девушка. Но сейчас, слушая ее рассуждения, внезапно представил себе юную красавицу, ставшую пленницей сумасшедшего ничтожества, возомнившего себя Богом.
– Всегда есть шанс… главное, обнаружить его… Если бы Миранда продолжала голодать, вероятно, это и заставило бы Клегга пересмотреть свое решение. Или ей стоило довести до конца попытку соблазнения… – он был не слишком уверен в том, что говорил. На самом деле считал, что своей героини автор не оставил других вариантов, кроме смерти, но сказать об этом Кате почему-то не мог.
Она покачала головой, и Кирилл замолчал, с изумлением всматриваясь в дорогое лицо. Сейчас девушка была слишком далеко, где-то за пределами его понимания, погрузившись в собственное восприятие жуткой истории.
– А он ведь ее любил… – сказала так тихо, что мужчина едва расслышал.
– Любил? Разве это извращенное отношение можно назвать любовью?
– С его стороны была именно любовь… Он действительно верил, что предлагает самое лучшее, и она просто не может не быть счастливой, имея все это…
– Я не вижу любви в таких действиях. Одержимость, безумие, что угодно… Но не любовь.
Катя, казалась, не услышала его.
– Это же страшно, Кирилл. Она мечтала любить, быть счастливой, творить свои картины. И вдруг вся жизнь разлетелась в прах просто из-за того, что другому человеку это показалось удобным… Так не должно быть!
Мужчина впервые в жизни не знал, что ответить. Ее слова не были игрой. И речь шла как будто не о книге даже, не о курсовой работе, в которой важно было выразить себя, а о чем-то более глубинном.
Кирилл в очередной раз заметил, как близко ему все то, что она говорит, как сходны их мысли и взгляды. Даже не соглашаясь с Катей в восприятии героев, он все равно понимал, что происходит в ее сознании. Сам слишком часто переживал подобное, вникая в судьбы, запечатленные на бумаге. Да, кому-то это казалось нелепым: чужие жизни, чужое прошлое. Нет, он не стремился с помощью книг убежать от проблем или спрятаться от реальности. Но это тоже был его мир, параллельная вселенная, учебник, к которому приходилось вновь и вновь обращаться. И Катя чувствовала так же. Тоже искала ответы на страницах взволновавших ее произведений, проецируя их на собственную жизнь.
– Вы утвердите для меня эту тему?
Видя, как она разволновалась, мужчина был почти готов отказать. Зная ее ответственность, был абсолютно уверен, что она погрузится в работу целиком. Будет почти непрерывно искать ответ. Пока не найдет… И не хотел, чтобы мысли его девочки были заняты этой мрачной историей с трагическим концом. Для нее предназначались хэппи энды, светлые сказки с вдохновляющими красками жизни.
– Катюш, может быть лучше выбрать что-то более позитивное? Это ведь задача не на один месяц. Есть же множество других тем…
Девушка качнула головой.
– Я хочу разобраться. Очень хочу. Меня преследует ощущение, что это важно. Сама не знаю, почему. Пожалуйста…
Мог ли он сказать «нет» в ответ на подобную просьбу? Лишь пожалел в очередной раз, что их окружают люди, мешающие сплести руки на ее плечах. Наверняка бы удалось заставить девушку изменить решение и забыть обо всем… А так оставалось лишь согласиться с ее выбором.
– Пишите. Если будут какие-то вопросы, сразу обращайтесь. И я бы хотел увидеть план работы в ближайшие дни.
