– Я бы радовался на твоем месте, – заметил отец, видя ее растерянность.
– Но я его не люблю!
Это же было очевидно. Катя вообще не могла понять, как и почему обсуждает сейчас такой нелепый вопрос. Ее сознание, все ощущения, сконцентрированные вокруг другого, оказались неготовыми воспринимать такое посягательство. Неужели Антон сам не осознает, что не интересен ей?
Отец хмыкнул.
– Ты настолько хорошо разбираешь в любви? Что тебе вообще об этом известно?
Что она могла ему ответить? Рассказать о трепете сердца при одном только воспоминании о любимом человеке? О желании удержать мгновения мимолетных встреч, растягивая их на часы и дни? О непрекращающейся жажде ощущать ЕГО рядом? О затаенной мечте проснуться, разбуженной прикосновением горячих губ?
Сумел ли бы отец понять ее? В этом Катя сомневалась и вместо собственных признаний произнесла совсем другое:
– А тебе… известно? Ты любил… маму?
Она сама не ожидала от себя подобного вопроса. Тема о матери была табу в их доме, и сейчас девушка приготовилась встретить гнев отца. Но его не последовало. Мужчина лишь заметно побледнел и надолго замолчал, погрузившись в собственные мысли. Не радостные, Катя была в этом уверена. Он вспоминал. В ставшем отрешенным взгляде мелькали отблески прошлого, лицо приобрело странную гримасу, жесткую и одновременно страдальческую.
– Папа?
Он дернулся, словно от удара, и медленно проговорил:
– Да… любил.
Эта фраза как будто приоткрыла какую-то дверь, разделяющую ее с отцом. Девушка шагнула ближе, почти вплотную к нему и впервые за многие годы почувствовала родной аромат, проступивший на покрывшейся испариной коже. Запах был слабым, почти неразличимым, но Катя внезапно его узнала. Мгновенной вспышкой полыхнуло в сознании чувство покоя и надежности, которое существовало раньше. Когда-то давно. Эти руки, сейчас почему-то сжатые в кулаки, умели ласкать. Они могли быть нежными, сжимая маленькое тельце смеющейся девочки и перебирая волосы жены.
Воспоминания настолько шокировали, что остановиться Катя уже не могла.
– Почему мама… умерла?
На скулах мужчины заходили желваки. Девушка была уверена, что на этот вопрос ответа точно не будет, но опять ошиблась.
– Она была беременной, на седьмом месяце… В деревне… возникли проблемы… и до больницы доехать не успели…
Катя похолодела. Ее мама была беременной? И умерла вместе с неродившимся малышом?
Она годами размышляла о том, что могло случиться между ее родителями, придумывала всевозможные версии о неизлечимых болезнях, лишивших мать жизни, рисовала в голове сцены страшных аварий, но никогда и помыслить не могла о том, что услышала сейчас от отца.
– А почему ее похоронили там? Не здесь, в городе, поближе к дому?
– Твоя мать… так захотела. Когда я приехал к ней больницу, она уже знала, что не выживет. И попросила оставить ее… там…
Последние слова дались мужчине с трудом. Катя видела, что он буквально выдавил их из себя. Но, несмотря на всю боль, которую чувствовала сама и читала на лице отца, была ему благодарна за эту неожиданную откровенность. За случившуюся между ними близость. Прислонилась лбом к его плечу. Так было… когда-то… Теперь она знала это совершенно точно и ждала объятий в ответ, надеясь, что он тоже вспомнит, как происходило прежде.
Но отец выпрямился, вместе с напряжением стряхивая с себя руки дочери. Посмотрел ей в глаза уже привычным холодным взглядом.
– Не отталкивай Антона, дочь. Вряд ли тебе встретится более удачный вариант.
Говорить об Антоне сейчас казалось совсем неуместным, но у отца была другая точка зрения. Чуткий, внимательный человек из ее прошлого исчез так же незаметно, как и появился, сменившись расчетливым, хладнокровным автоматом. Сердце сжалось от боли и какого-то недоброго предчувствия.
– Но если я люблю другого человека?
Мужчина помолчал, задумчиво рассматривая ее. Потом спросил:
– А он?
Катя не поняла.
– Что он?
– Тоже любит тебя?
Хотелось ответить согласием, прежде всего, самой себе, подтвердить, что чувства, живущие в ее сердце, взаимны. Но… не было доказательств. В копилке души не сохранилось ни одного признания, которое сейчас могло бы стать аргументом для отца. Только догадки и предположения, основанные в первую очередь на собственных ощущениях.
Отец усмехнулся.
– Что-то твой профессор очень нерешительный… За почти три года с момента вашего знакомства он так и не понял, как к тебе относится? – и видя изумленное лицо дочери, добавил:
– Не ожидала, что я знаю обо всем? Это моя обязанность и привилегия, Катерина.
В самом деле, могло ли что-то остаться тайной для него, если он задался иной целью? Катя не собиралась ничего скрывать, однако узнать о том, вся ее жизнь полностью открыта, было неприятно. Мечты, надежды, дорогие сердцу минуты принадлежали ей одной. И еще Кириллу, если… имели значение для него. Но не другим людям. Даже не отцу. Свидетели были не нужны. Но, как обычно, ее мнения никто не спросил.
– Расскажи-ка мне, что за шарм особый: влюбиться в калеку? Думаешь, в этом много романтики: тянуть на себе груз таких отношений? Ему уже за тридцать перевалило, а он до сих пор один. Не догадываешься почему? Ты единственная дура, которой захотелось экстремальной любви. Других не нашлось. Да только он все равно не торопится с тобой в загс. Или я ошибаюсь?
Как это было похоже на отца… Четкие формулировки, ни грамма сомнения в произносимом. Он был уверен, что все обстоит именно так, как видится ему.
– Антону хватило несколько недель, чтобы убедиться в своих чувствах к тебе, и шагнуть навстречу. В отличие от некоторых…
Чувства Антона девушку сейчас волновали меньше всего.
– Папа… А если бы Кирилл все-таки захотел на мне жениться, что бы ты ответил?
Мужчина рассмеялся своим привычным, лишенным всяческих эмоций смехом.
– Я предпочитаю говорить о реальных вещах, Катерина. А сказки – это по твоей части. Что ж, из Рейнера может получиться неплохой сказочник. Но не больше…
Глава 18
Кирилл, закончив очередную лекцию и проводив глазами последнего студента, покидающего аудиторию, наконец-то позволил себе подумать о Кате. Сегодня у него не было занятий в их группе, значит, шансов увидеть девушку почти не оставалось. Разве что они «случайно» столкнутся в коридоре, как последнее время происходило все чаще. Но это не устраивало: он давно уже не подросток, чтобы прятаться с девушкой по углам, да и не заслуживает Катя подобного отношения.
Мужчина подошел к окну, вглядываясь в весенний пейзаж. Погода гораздо больше подходила для прогулок, чем для очередного утомительного копания в бумагах. Может быть, стоит забросить дела хотя бы на один вечер?
