– Умница, – тетя Даша легонько коснулась стянутых в хвост волос. – Ну что, пойдем смотреть хату?
В доме все выглядело не так ужасно, как представлялось. Стены по-прежнему остались крепки, крыша – цела. Да, рассохшиеся за годы двери противно скрипели, а углы почти сплошь оплела паутина, но это было вполне поправимо. Кате даже показалось, что старые комнаты сохранили тот самый запах, который она так любила. Или это ее воображение милостиво подкинуло приятные воспоминания? В любом случае предстоящая работа больше не пугала. Отвлекаясь от горестных мыслей, девушка начала размышлять о том, что предстоит сделать и где найти на все это сил и средств.
– Вот что, Катюша… – проговорила соседка не очень уверенно, будто сомневаясь, стоит ли озвучивать свои намерения. – Не думаю, что ты останешься здесь навсегда, но пока живешь, и работать где-то надо. А у нас в деревне сама можешь догадаться, как с этим непросто. Я на выходных в район на рынок езжу, молоко да творог отвожу на продажу. Чаще не получается, а было бы совсем неплохо. Коли захочешь, можешь по другим дням вместо меня туда мотаться. Много денег не обещаю, но на быт тебе точно хватит, а с умом тратить будешь, еще и останется. Ты подумай, отказывать не спеши. Знаю, что училась совсем другому, но…
Здесь и думать было не надо. Не в том она положении, чтобы выбирать.
– Я согласна, теть Даш. Спасибо. Прямо завтра и поеду, если Вы не против.
Женщина улыбнулась, одобрительно ей кивнув.
– Разбирайся пока. Принесу попозже керосинку и свечи, пока свет тут не наладили. Да и приходи на ужин, есть-то тебе все равно пока нечего.
* * *
Она потеряла счет дням, одинаковым, нагруженным делами до такой степени, что с наступлением темноты уже не нужно было никаких свечей. Хватало сил лишь добраться до постели и забыться до следующего утра.
Катя не думала о том, нравится или нет ей такая жизнь. Просто вставала на рассвете, спеша помочь соседке с дойкой. Тряслась в стареньком расхлябанном автобусе восемнадцать километров до районного центра, где несколько часов проводила на рынке. Возвращалась обратно, едва успевая перехватить по пути какой-нибудь пирожок или выпить стакан молока. А потом до позднего вечера наводила порядки в своем новом жилище.
Первое время девушка никак не могла решиться прикоснуться к вещам, оставшимся от бабушки. Застывший темной громадой в углу комнаты шифоньер невольно притягивал взгляд, но прошло почти два месяца до того момента, как Катя, наконец, осмелилась его открыть. С горечью вздохнула, ощущая едва различимый запах лаванды, которым когда-то давно бабуля перекладывала вещи от моли. Трава рассыпалась в пыль, но ее душистый аромат, казалось, впитался в деревянные полки и их содержимое. Тронула дрожащими руками аккуратные стопочки полотенец, постельное белье, сложенное еще бабушкой. И в ворохе тканей внезапно наткнулась на прохладный металл. Вздрогнула, не веря собственным глазам: в ладони скользнул медальон на витой, причудливого плетения цепочке.
Сколько раз в детстве Катя держала его в руках! Изучала, крутила со всех сторон, тщетно пытаясь заглянуть внутрь. Замок не поддавался. Никогда. Впервые обнаружив такую несправедливость, девочка помчалась к бабушке.
– Ба, замочек сломался. Никак не могу открыть!
Женщина, отложив дела, повернулась к внучке.
– Все правильно, пташенка. Не можешь. Но не потому, что сломался. Время еще не пришло. Наступит день – и все откроется. И то, что внутри, принесет такую радость, о которой прежде ты и не ведала.
– Хочу сейчас!
– Сейчас хорошо не будет. Сломаешь, детонька, и никакого толку с того не выйдет… Слезы одни…
В предвкушении какого-то чуда осторожно погладила резную крышку, нажала на крошечный замочек. Однако, как и раньше, ничего не случилось. Медальон будто был запаян наглухо. От накатившего разочарования девушка чуть не расплакалась. Но в шелесте ветра, приникшего в комнату через распахнутое окно, ей вдруг послышались давным-давно сказанные слова:
– Знаешь ведь, как бывает, когда блин горячий со сковородки хватаешь. Только пальцы обожжешь. Никому еще нетерпение не помогло. И ты не будешь исключением! Научишь ждать…
Катя кивнула, обращая взгляд куда-то к белоснежным барашкам облаков. И, задумавшись всего на мгновенье, надела цепочку на шею.
В глазах отчего-то потемнело. Застучало в висках дикой, неестественной усталостью. С губ сорвался не то стон, не то хрип. Катя услышала голоса. Знакомые. Слишком. Двух самых близких для нее людей. Разговор, не предназначенный для посторонних и уж тем более не рассчитанный на уши ребенка. Но тогда никто из родителей не знал о маленькой свидетельнице их тайны, а сознание самой девочки надолго запечатало шокирующие моменты.
Словно не стало вокруг стен с потрескавшейся штукатуркой, дощатых полов, скрипящих при каждом шаге, старой мебели, хранящей запахи ее детства. Ничего – только лишь звенящие в голове слова, смысл которых стал понятен только теперь…
– Ты не можешь меня об этом просить! Коленька, нет…
– Лена, ты не понимаешь. Он много лет стоял у меня на пути. Всегда, сколько я себя помню. Шел на шаг впереди. И сейчас все вновь повторяется. Он выигрывает. Опять. И если победа окажется за ним, меня можно сразу списывать на свалку.
– Я не хочу! Мне не нужен выигрыш такой ценой! И деньги эти не нужны. Неужели ты и впрямь считаешь, что мы сможем жить как раньше после того, как… Я даже вслух это произнести не могу!
– Лена! Я люблю тебя. И прекрасно знаю о твоих чувствах. Речь идет об одном вечере. Ну что тебе стоит? У нас будет все, что мы захотим…
– У тебя…
– У нас! Леночка… Я знаю, что ты сможешь. Ты – единственное дело, которое у него так и не получилось провернуть. Его самая главная мечта. Повод для зависти. Он расскажет все, что ты попросишь.
– В обмен на мое тело… Я не могу поверить, что слышу подобное от тебя…
– Это ничего не значит! Клянусь, что никогда ни о чем не вспомню, даже не намекну никак… Ты забудешь обо всем уже на следующее утро, когда поймешь, что все намерения наконец-то осуществились! У нас будет новый дом, как ты мечтала. Самая лучшая школа для Кати. Машина. Я куплю любую, какую только захочешь.
– Я не хочу машину. И школа меня устроит самая обычная. И денег достаточно тех, что уже есть. Коля! Нет!
Она согласилась. Причины этого так и остались загадкой для девушки, очнувшейся на полу деревенского дома спустя почти пятнадцать лет с того дня, как ее мать почему-то сказала «да», еще не догадываясь о страшных последствиях, к которым приведет ее покорность мужу.
– Ты уверял меня, что забудешь обо всем…
– Я и был готов забыть… Лена, но ты же можешь не понимать, что этот ребенок спутал все карты! Ребенок моего врага…
– Это может быть и твой ребенок…
