– Это не ваше дело…
– Не мое… Но… Катя, я беспокоюсь о Вас…
– Что???!!
Она не ослышалась. Но эта нелепая фраза была подобна пощечине. Девушка будто вернулась назад, в тот день, когда удар отца едва не сбил ее с ног. И дернулась так же, как тогда. Почти физически ощутила обжигающую боль. Не только на лице – во всем теле. Внутри. В груди, где сердцу внезапно стало тесно. Процедила, почти ничего не видя от слепящих глаза слез, не замечая, что в повисшей в аудитории оглушительной тишине ее голос звучит почти криком:
– Идите Вы со своим беспокойством, знаете куда?
Одеревеневшими пальцами оттолкнулась от стола, за который, как оказалась, отчаянно цеплялась все это время. Листок с заданием, так некстати попавший под руку, превратился в комок. Катя бросилась к выходу, предварительно швырнув измятую бумагу в лицо мужчине. Быстро. Гораздо быстрее, чем успела осознать, что именно сделала.
Глава 32
Катя хлопнула дверью в туалете с такой силой, что над раковиной зазвенело зеркало. Закрылась от всего окружающего мира. Как будто это могло помочь убежать от самой себя!
Что же она натворила! Так гордилась своей выдержкой и терпением! Так хорошо справлялась со всем, что навалилось. ОН ведь ни о чем не догадывался до сегодняшнего дня. Наверняка, не догадывался. А теперь даже думать о том, к каким выводам мог прийти, было жутко.
Больше всего на свете страшила возможность показаться ему навязчивой. Напомнить о себе. Или еще хуже: заставить чувствовать вину. Одно дело, когда сама винила его в своих несчастьях, а совсем другое – когда подобное испытывал бы он.
Катя этого не хотела. Почему, почему она оказалась такой несдержанной? Ведь знала же, понимала давно, что все кончено. Что если бы она значила для него хоть что-то, он бы не смог уйти… тогда. И теперь бы не молчал, отводя ледяной взгляд.
Ей повезло: в туалетной комнате почти не было других посетителей, а редко забегающие девушки не обращали внимания на сжавшуюся в углу помещения фигурку. Катя застыла у узкого окна, от которого прилично сквозило. Отопление в институте до сих пор не включили, и к внешнему холоду прибавилась внутренняя истерическая дрожь. Девушка просто окоченела. Настолько, что дрожащими пальцами никак не удавалось расстегнуть сумку. Там почти непрерывно вибрировал телефон, а достать его не получалось. Никак. И кому только она так сильно понадобилась?!
Что же ей делать? Забирать документы и бежать отсюда? Других вариантов в голове не проскальзывало. Она же теперь не сможет взглянуть ему в глаза и вообще появиться на парах. О какой учебе может идти речь? И как жить дальше, если этого образования у нее не будет? Вытянуть другой институт казалось непосильной задачей. Начинать все с нуля… Опять… Не-е-ет!..
Катя заплакала, почти беззвучно, судорожно давясь рыданиями. Да, она жалела себя. Жалела и ненавидела. Эти чувства, смешавшись в один воспаленный комок, оказались даже сильнее тех, что она испытывала к отцу. Безысходнее. Страшнее. Тогда, в деревне, узнав всю правду о прошлом родителей, она нашла в себе силы жить. Теперь таких сил не было.
Девушка подняла зареванное лицо, заметив вошедшую одногруппницу Кристину. Глотнула очередной всхлип, пытаясь спрятаться от любопытных глаз.
– Ка-атька… Это что было такое? Вся группа гудит…
Конечно… Разве можно было рассчитывать на что-то другое? Скоро всему институту станет известно об истерике, которую она устроила перед деканом. А в купе со слухами, имеющими удивительное свойство разрастаться со скоростью звука, лучше вообще не думать о том, во что все может вылиться…
– Кать… Он искал тебя. Заходил на пары несколько раз. И у ребят спрашивал… Ты хоть понимаешь, что за такое выкинуть могут с факультета?
Заданный вопрос повис в воздухе: ответить все равно было нечего. Искал… Искал… Словно в подтверждение этому, опять завибрировал телефон, внезапно донося до сознания, КТО пытается к ней дозвониться. Ее затрясло еще сильнее. Кристина испуганно прошептала:
– Тебе домой надо. Белая вся… Хочешь, куртку твою принесу? Выйдешь тихонько через заднюю дверь… Там нет сейчас никого, я проходила только что.
Наверное, со стороны это выглядело глупо. Прятаться по углам смысла не было: вряд ли Кирилл стал бы выслеживать ее в коридорах или караулить у центрального входа. Но оказавшись на улице, Катя все-таки вздохнула с облегчением. И побежала прочь от здания с такой скоростью, будто за ней гнались.
Аллея от института до трассы никогда прежде не казалась такой длинной. Девушка не переставала оглядываться, хотя и понимала, насколько нелепо ее поведение. Но если бы он появился сейчас, точно бы провалилась сквозь землю, лишь бы не встречаться с его глазами, не видеть привычной холодности и осуждения.
У самой остановки она опять обернулась. От института отъезжала машина, такого же цвета, как у НЕГО. На расстоянии рассмотреть модель и, тем более, водителя не представлялось возможным, но Катя и не собиралась. Если есть хотя бы ничтожный шанс, что это ЕГО автомобиль, то… ее уже давно не должно здесь быть… Девушка заскочила в первый подъехавший автобус и, вцепившись непослушными руками в поручень, зажмурилась.
Свободных мест не оказалось, но это было неважно. Что теперь вообще имеет значение в ее жизни? Как, куда дальше?
На повороте тряхнуло, и Катя, больно ударившись о перекладину, открыла глаза. В первое мгновенье показалось, что она утратила возможность соображать: окружающие места были незнакомы. Совсем. Она никогда их не проезжала. Или не помнит? Тогда все еще хуже…
Девушка огляделась в попытке понять хоть что-нибудь. За окном мелькали дома, дачные постройки, пустынные территории, заросшие выжженной летом травой. Она растерянно повернулась к водителю.
– Куда мы едем? Что это за маршрут?
Мужчина бросил на нее короткий взгляд и рассмеялся:
– Заучилась, студенточка? На Фиоленте мы. Вон уже, Автобат проехали…
Ее качнуло, и разбитая дорога была здесь совсем не при чем. Только этого не хватало. Что за ирония судьбы?!
Следовало выйти. Вернуться назад. Домой. Вернее, в маленький домик, ставший ее прибежищем на этот месяц. Найти хозяйку. Завтра как раз пора было платить за оставшийся период времени. А может, и не следовало ждать конца сессии. Проститься на этот раз навсегда и с городом, и…
Катя вглядывалась в незнакомые пейзажи, чувствуя, как набухает в груди сомнение. Ей все равно не найти этого места… Тогда она проспала всю дорогу, пока Кирилл вез ее туда. А на обратном пути уж точно не думала об окружающем мире…
Даже не представляла, что Фиолент так огромен… Ей суток не хватит, чтобы его обойти. И зачем?
– Твоя остановка, милая.
Девушка не сразу поняла, что обращаются к ней. Она ведь молчала всю дорогу, только спросила у водителя маршрут. И лишь ощутив чье-то теплое прикосновение к по-прежнему заледеневшим пальцам, уточнила:
