Она наткнулась на его взгляд сразу, едва подняла ресницы. Различила в глазах ошеломление, граничащее с трепетом, растерянность, выплескивающаяся в неведомую прежде страсть.
Всхлипнула и потянулась к нему, уже не разбирая, снится ли ей это все или происходит на самом деле. Коснулась лица, упавших на лоб волос. Повторила контур рта, обжигая пальцы срывающимся дыханием.
Мужчина легонько прикусил ладонь, скользнувшую по его губам, и Кате показалось, что в этот момент кто-то словно нажал на спусковой крючок. Долгие дни несостоявшихся желаний, месяцы ожидания слились в яростную вспышку, в оглушительный взрыв, оторвавший ее от окружающего мира. От отчаянья действительности. От клубившихся в голове мыслей. Вообще от всего… Кроме единственного человека, ставшего в этот момент центром вселенной.
Она помнила одну только нежность его рук, но сейчас они сминали почти до боли, такой вожделенной. С бешеной скоростью расправлялись с мешающей одеждой. Оставляли следы на теле, вторя ее собственным пальцам.
Иссохший рот ловил соленые капли, стекающие из глаз. Ласковые, чуткие прежде губы превратились в алчущую бездну, втягивая каждый вздох, каждый стон.
Отчаянно хотелось завершить все, что она не успела… тогда… Доделать… Восполнить… Украсть у судьбы кусочек запретного счастья.
Сквозь тонкую ткань рубашки отчетливо ощущались удары его сердца. Оно даже не билось – грохотало, врезаясь уже в ее ребра, отдаваясь в виски, затмевая и без того затуманенный взгляд.
Катя так давно мечтала добраться до скрытой под одеждой кожи, насладиться ее вкусом. От рывка нетерпеливых рук пуговицы разлетелись, но никто этого не заметил. Слишком острыми оказались ощущения, когда рот наконец-то сомкнулся на упругости груди. Ладони перестали различать границы между телами.
Это была даже не страсть – ураган, сметающий все на своем пути. Смерч, выбивший дыхание из легких. Одна сумасшедшая жажда поглотить целиком эту стихию, пронзительным маревом выплескивающуюся наружу.
Словно не она – кто-то другой касался разгоряченного тела, подставляя собственное ненасытным губам. Самой бы дотянуться, попробовать то, что до этого впитывали лишь глаза: висков с проступившими бисеринками пота, мощного разворота плеч, бугрящихся мышц на спине и руках. Слиться даже не поцелуем – зубами притянуть к себе, удержать, отдаваясь заполонившему разум туману…
Не услышала – скорее почувствовала этот слабый вскрик. Едва различимый, но в ее сознании он прозвучал подобно разрывающему небо грому. Заставляя очнуться, опомниться, возвращаясь в мучительную действительность…
Тонкая полоска света из приоткрытой двери и изумленное лицо той самой незнакомки. Шок в широко раскрытых глазах. Тонкая ладонь, тщетно пытающаяся удержать рвущийся с губ возглас.
Она все еще чувствовала, как скользит по обнаженным плечам жадный рот, но сладкая боль от крепости его рук сменилась другой – жгучей от неизбежного прозрения, жуткого осознания собственной вины.
Как она могла переступить эту грань? Попрать в одно мгновенье годами взращиваемые принципы? Тронуть чужую жизнь?
– Катя?
Наткнулась на его взгляд: почти черный, нереальный, кипящий. Как только могла? КАК????
Кажется, она закричала. Захрипела что-то неразличимое, упираясь ладонями ему в грудь.
– Катя…
Пол оказался холодным, и это окончательно отрезвило. Смело последние остатки наваждения. Срывающиеся с губ звуки никак не хотели складываться в слова. Да и не могло быть слов, чтобы объяснить охватившее ее безумие.
На ощупь схватила брошенные вещи, просто прижимая к себе, не тратя ни мгновенья, чтобы одеться. Ее время уже давно кончилось, так и не начавшись. Злой розыгрыш судьбы, бросивший в такие желанные объятья, не оставил выбора. Только бежать. Прочь. От него. От себя.
Бежать… Как можно дальше от этого дома, от непонимания в глазах красивой женщины, совершенно не заслуживающей подобного.
Колкий осенний ветер врезался в разгоряченную кожу. Катя глотнула его обжигающий всплеск, ныряя в спасительную ночную тьму. В лицо вонзились ледяные струи дождя. Или это не дождь? Ее собственные слезы… Холод окатил с ног до головы, на миг сдавил дыхание, чтобы тут же прорваться наружу истерическими рыданиями и заставить бежать еще быстрее.
Она не помнила дороги, по которой пришла днем вслед за незнакомцем, да и сейчас, в темноте, вряд ли смогла бы ее различить. Просто неслась, задыхаясь от волнения, отчаянно надеясь, что ее не станут догонять. ОН не станет.
Ошиблась. Крик разрезал тишину ее именем. Где-то совсем рядом. Она бежала столько времени и все еще была недалеко от дома. Как могло такое случиться? Или собственное безумие вело ее по кругу?
Девушка метнулась в сторону, пытаясь скрыться от возникшей перед ней фигуры. Упала, с размаху врезаясь в замерзшую землю, такую же холодную, как она сама. И, уцепившись ладонями за рассыпающийся грунт, внезапно увидела пустоту. Всего лишь в нескольких метрах. Пропасть, так притягательно раскинувшуюся перед ней. Где-то далеко внизу – черная вода, а до нее – вечность. Жизни не хватит добраться. Да и не нужно ТАКОЙ жизни, в которой она переступила через саму себя.
Подобные мысли никогда раньше не приходили в голову. Катя думала о смерти, но прежде не ощущала ее вкуса. Не чувствовала запаха… так близко, когда лишь одно движение отделяет от конца. Один шаг – и все изменится необратимо. Она внезапно поняла тех людей, которые сумели решиться на этот шаг или не смогли от него удержаться. Выход казался таким реальным. Доступным. Непростым, но почти желанным. Спасение в забвении. Наконец-то увенчавшееся успехом бегство от самой себя.
Однако вместе с этим осознанием пришло другое, проникшее в мозг тонким, но безжалостным лезвием: она ТАК не сможет. Слишком сильна вера в то, что у всего на свете есть цена. И ее ценой станет не этот полет в безвременье, а возвращение назад. И неизбежная расплата.
Девушку внезапно затрясло от холода, сковавшего каждую клеточку тела. От боли в разбитых ногах. И от отчаянья, навалившегося непреодолимой стеной. Колени опять подогнулись. Но упасть она не успела: какая-то дикая, почти животная сила, обрушившись на плечи, дернула прочь от обрыва.
Он даже не оделся: так и остался в незастегнутой рубашке с сорванными пуговицами. Запястья в миг заныли от стальной хватки. Не человеческие руки – железные оковы. Ни вздохнуть, ни, тем более, вырваться.
– Пустите меня!
– Непременно. Только не здесь.
Она не узнала его голоса – жестко зазвеневшего в гулкой тишине вечернего воздуха, отозвавшегося эхом в до предела натянутых нервах.
– Пустите…
Рванулась из его рук, но не смогла даже пошевелиться. Он куда-то нес ее, припечатав к себе, сцепив и плечи, и колени так, что едва получалось дышать.
Катя попыталась как-то оттолкнуться, хотя бы головой ударить его. Безрезультатно. Она даже представить не могла, что в нем скрыта такая сила, непоколебимая мощь, с которой у нее не было сил бороться.
