Катя улыбнулась золотым краскам полуоблетевших деревьев. Ее жизнь прояснилась, напоминая сейчас прозрачное небо без единого облачка. Несмотря на осень, было тепло, даже теплее, чем накануне. Или это согревали вновь воспарившие чувства?
Девушка зажмурилась от удовольствия, пряча лицо в широком вороте рубашки. ЕГО рубашки. Засмеялась, вспоминая прошедший вечер…
* * *
Она так торопилась собраться в темноте, что не подумала захватить с собой какую-нибудь одежду для сна. Поняла это гораздо позже, после очередной чашки волшебного шоколадного напитка, когда глаза уже начали слипаться от усталости.
– Я забыла пижаму, – призналась шепотом, испытывая неловкость от собственной несобранности.
– Попросить что-то у Полины?
Они находились в расположенной совсем рядом со спальней Кирилла комнатке: маленькой, но невероятно комфортной. Кате даже показалось, что этот физически осязаемый уют укутал ее с головой теплым, мягчайшим покрывалом, стоило лишь переступить порог.
– Не надо… у Полины. Можно взять твою рубашку? – выпалила на одном дыхании, чтобы не поддаться волнению и не передумать.
Он удивился. Смотрел на нее так долго и пристально, что стало не хватать воздуха. Девушка осторожно уточнила:
– Можно?
– Можно… – отозвался тихим эхом, все так же не сводя с нее глаз. – Пойдем, выберешь, какую захочешь.
– Любую? – состояние, затопившее сердце, плохо поддавалось определению. Кирилл кивнул в ответ. Кончики пальцев внезапно онемели.
– Тогда эту, – девушка коснулась тонкой ткани на его груди.
Он опешил. Накрыл ладонь, прижимая к себе, прямо над сердцем, глухие удары которого отдавались в ее собственном.
– Катюша, я в ней проходил целый день…
Накрыла второй ладонью его рот, останавливая возражения.
– Ты сказал: любую. Я хочу ЭТУ рубашку.
Пальцы соединись на крохотных пуговичках, манящих уже столько времени. Она и не знала, что их так трудно расстегивать. Или руки просто не слушаются?
Воздуха стало совсем мало. Стены как будто сдвинулись, не оставляя места ни для чего иного, кроме ЕГО потяжелевшего дыхания, ошеломленных, потемневших глаз и сомкнувшихся на пояснице ладоней.
А Катя даже сумела улыбнуться.
– Мне будет очень приятно в ней спать…
Кирилл резко выдохнул, почти вжимаясь в ее тело.
– Кто тебя такому научил, а? Что же ты творишь, котенок?
Она наконец-то справилась с последней пуговицей. Стянула рубашку с плеч и с нескрываемым удовольствием прижалась щекой к груди. Прошептала, касаясь ее губами, уже без всякого намека на шутку:
– Ты ведь собираешься уйти в другую комнату… Я буду скучать. Уже скучаю… На рубашке – твой запах… Твое тепло…
Кирилл ценил откровенность в других. Уважал честных людей, не боящихся сказать правду, даже если она нелицеприятна. Сам старался не лгать, считая ложь унижением и для собеседника, и для себя самого. Но никогда прежде не был так потрясен столь обнаженной искренностью.
Катя не играла. Не стремилась специально сказать что-то особенное, привлекая его внимание. Но и не скрывала того, что действительно чувствовала. Как он не видел всего этого раньше? Не мог прочитать в любимых глазах такого бесхитростного желания быть рядом?
Он почти решился остаться. Не для того, чтобы раствориться в ее теле, хотя и этого хотелось до умопомрачения. Просто побыть с ней, видя, как тяжелеют веки, как его девочку манит царство сна. Снова полюбоваться разметавшимися по подушке прядями волос. Или… повторить тот вечер в старой квартире, когда он опьянел от доверчивой открытости его ласкам.
Девушка вдруг обняла ладонями лицо и поцеловала. Впервые сама прижалась к губам с такой силой, что у него перехватило дыхание.
– Люблю тебя. Уходи скорее, иначе я передумаю и никуда не отпущу.
– Сладких снов, сокровище мое. Я уйду, но не перестану думать о тебе. Люблю и…
Ее голос надорвался:
– И?
– Хочу…
Запрокинул голову назад, обхватывая ладонью затылок. Лизнул кожу на шее, улавливая биение пульса. Вновь тронул губы, и, отгоняя разбушевавшиеся в голове фантазии, проговорил, с удовольствием наблюдая, как ее лицо заливает краска смущения:
– Котенок, в этот раз с моими пуговицами ты справилась гораздо лучше: они все остались на месте…
* * *
Она действительно видела сладкие сны. Любимый берег. Теплое, словно летом, море. Такие долгожданные объятья. И мужчину, впервые обретшего лицо в ее ночных видениях.
Его присутствие ощущалось даже сейчас, в комнате, где кроме нее, никого не было. Где он теперь? В кухне, завтракает? Или работает в кабинете? Уже ведь наверняка довольно поздно, раз солнце поднялось так высоко.
Катя достала телефон, но, взглянув на экран, охнула от изумления: полуденного времени она не ждала никак. Не спала столько, наверное, с самого детства или вообще никогда. Интересно, что по этому поводу думает Кирилл?
Она одела джинсы, так и не решившись расстаться с его рубашкой. Улыбнулась собственному отражению в зеркале, впервые за долгое время оставаясь довольной. Даже смешная растрепанность показалась привлекательной. Глаза чуть припухли после сна, а губы слишком выразительно свидетельствовали о том, чем она занималась накануне. И сразу захотелось все повторить, так сильно, что даже кожа заныла в ожидании его прикосновений.
В соседней комнате Кирилла не оказалось, а спустившись в кухню, девушка увидела Полину. Замерла в нерешительности, не зная, как правильно себя вести, но мгновенно расслабилась, увидев теплый, понимающий взгляд.
– Мы старались не шуметь. Кир запретил тебя будить.
Катя улыбнулась.
– Вы и не разбудили. Я сама проснулась, правда, не могу понять, почему так поздно.
– Я тоже стала спать очень крепко, когда мы сюда перебрались. И сразу влюбилась в это место.
Девушка понимающе кивнула, оглядываясь по сторонам.
– Невозможно не влюбиться. Здесь потрясающе красиво. А дом – как в сказке. Замок для принцессы.
Полина рассмеялась.
– Очень точное сравнение. Я Киру так и сказала, – она помолчала, раздумывая о чем-то, а потом сообщила: – Он купил его для тебя.
Пальцы начали теребить пуговицы на рубашке. Все еще сон? Такое не пришло бы в голову. Даже ее богатая фантазия не допустила бы подобной дерзкой мечты. Катя снова обвела взглядом помещение.
– А Кирилл… где?
– Какие-то дела в городе. Скоро должен вернуться. Я не решилась бы тебе сказать, будь он поблизости.
– Этого не может быть…
Полина покачала головой, не соглашаясь с ней.
